Когда расстояние сократилось до двадцати шагов, Самохин встал и отдышался. Будущее не позволяло пресмыкаться и гнуть спину, сдавливая живот и диафрагму…
Помощник раскинул руки.
– Ну, наконец-то!.. С раннего утра засекли, гоняемся, а ты как заяц!
– Ты откуда? – спросил Самохин, поджимая живот.
– Я же сказал, вернусь! И вот вернулся с целой бригадой.
– Меня по телефону вычислил?
– Представь себе!.. Трубка у тебя в кармане продажная, сдала…
– Кто дал код? Или что там?.. Шифр?
– Что-то ты подозрительный стал! – Плюхач радовался искренне. – Кто дал… Шеф твой и дал! У них же там переполох. Ты вчера пропал в аэропорту. А меня сегодня ночью бросили на поиски!
После внезапного явления перевоплощенного Баринова Самохин готов был подозревать всех.
– Странно все… Очень уж быстро забегали.
– Забегаешь, если подключены первые лица, – помощник приобнял Самохина. – Ну что, идем в машину? Надо бы доложится руководству, обрадовать.
– Погоди, не докладывай, – он вывернулся из-под руки. – Ты вообще-то как здесь очутился? Сбежал?
Плюхач сразу стал задумчивым.
– Бегать как-то не солидно, да и где их потом искать?.. Сутки опять в кандалах везли. До Забавинска так и не довезли, команду получили. Остальное все как было обещано. Оружие вернули, документы, деньги и отпустили. Даже извинились за неудобство. Вежливые такие сделались… А пока они в придорожной харчевние обедали, я сам в их железную коробку залез. Она мне уж как дом родной, стала…
– И что, ты успел в Москву и назад, с бригадой?
– Где бы я успел?.. Бригада уже тут была. Наши отследили, когда нас с тобой еще в коробочке сюда везли. Сразу оперов закинули, группу обеспечения, аппаратуру… Все серьезно.
– Тебе дали добро вернуться сюда?
– Еще какое добро! Жемчуг-то здесь пилят, в одной из пирамид станки стоят, Власов работает днем и ночью…
– Что ты собираешься делать?
– Выполнять приказ. Пока что изучаю обстановку.
– А задача какая?
– Прежняя. Надо выяснить источники поступления жемчуга…
– Ты же знаешь, откуда…
– Это пока что мои фантазии, плоды шального воображения. Ты сам-то веришь, что под песком есть город пирамид?
– Есть… Потом я тебе все расскажу.
– Конечно, если честно признаться, я больше из-за этих пирамид и вернулся. Но нужны прямые доказательства.
– Предоставлю, попозже.
– Если ты серьезно, то согласен. Тогда не зря бегал за тобой. Ты-то почему сбежал от своего шефа?
– Обстоятельства резко изменились…
– У тебя изменились, а меня дергают, работать не дают.
– Не ворчи. Где сейчас Баринов?
– Наверное, в Москве… А почему все утро скакал по лесу, как заяц? Только засеку, пойду – ты уже в противоположной стороне! Здорово у тебя получалось, какое-то турбулентное движение. Откуда такая выучка?
– Из будущего… Дорога на стеклозавод перекрыта?
– Вроде, нет, мы проехали – не видать… Думаю, уж, наверное, гонится за тобой кто-то, что ли. Но нет никого!
– У вас что за прикрытие? Разъезжаете, как у себя дома… Опять сбор дикорастущих?
Помощник улыбнулся с чувством ностальгии.
– Теперь лесоустроительная экспедиция, просеки чистим, репера обновляем… Но с местным лесхозом согласовано. В райцентре два полковника сидят на обеспечении легенды.
– Опять липа, не поверит самозванец… Палатки ваши у лога?
– Наши. Там целая группа обеспечения. Спецназ…
– Сколько у тебя людей?
– Как говорят, количество, достаточное для выполнения задачи, – ухмыльнулся Плюхач.
– Ладно, кончай прикидываться. Сколько?
– Ну, два человека со мной, два на маршруте и еще два на объекте.
– На каком объекте?
– Там, где пилят жемчуг…
– Это хорошо. Что вы там делаете?
– Сергей Николаевич… Я, конечно, понимаю, но есть такое выражение – служебная тайна…
– Ты иди и скажи это Хлопцу. Майор что-то вспомнил, затосковал.
– В общем-то, ничего особенного… Пирамиды прослушиваем пока, собираем первичную информацию…
– И что же пирамиды?
– Молчат, – вздохнул он. – Круглыми сутками. Будто там не люди – мумии. Это же надо… Один Власов стоит за станком и плачет.
– Кто это?
– Да камнерез, помнишь? Пилит и плачет…
– А что он плачет?
– Жемчуг жалко… И еще в одной пирамиде иногда слышится какой-то неясный звук.
– В какой?
– Есть там одна, немного в стороне стоит. Искристая такая…
Самохин остановился.
– И что за звук?
– Я только в записи слышал… То ли женский смех, то ли слезы, не разобрать. Спецы по акустике говорят, такой звук может издавать камень, которым она облицована.
– Таганаит?
– Ну да… Будто в нем особая кристаллическая структура, реагирующая на тепловые или магнитные изменения. Днем, например, кажется плач, а ночью смех. Или наоборот…
– Ладно, посмотрим. – Самохин вырвал клок мха и выдавил воду в рот. – Мне нужны все, и группа обеспечения тоже. Отсюда есть прямая дорога к пирамидам?
– Кривая, от стеклозавода, через пять пустых деревень…
– Вокруг Тартара много охраны?
– Да ползают там эти ребятишки в трико. Позавчера был один, вчера уже двое…
– Усилили? А внутренняя?
– Один постоянно торчит возле этой искристой пирамиды и еще телохранитель при хозяине.
– Где отдыхающая смена?
– В бункере под землей… Ты что, Тартар воевать собрался?
– Подъехать и встать где-нибудь поблизости можно? И так, чтоб не засекли?
– Можно, конечно, но… Самохин пошел к машине.
– Собирай всех своих и поехали. Плюхач догнал и виновато подтянул плечи.
– Сергей Николаевич… Но мне поручено заниматься исключительно жемчугом. Приказ о прикомандировке к «Бурводстрою» отменили почему-то…
– Ничего не знаю, собирай…
– Я нашел тебя, задачу выполнил, – забормотал тот. – Дальше, извини, буду заниматься своей работой.
