Ну, еще доложу…
– У тебя какая связь?
– Космический телефон…
– Богато…
Самохин остановился, шлепнул ладонью напившегося комара на щеке Плюхача.
– Передай своему руководству, до особого распоряжения я запретил даже приближаться к пирамидам, молчунам и жемчугу. Тебя вместе с группой оставляю под своим началом для оказания оперативной помощи.
– Сергей Николаевич, ты ничего не перепутал?
– Вроде бы ничего…
– Не хотел сразу говорить… Дело в том, что «Бурводстрой» ликвидировали, а его функции передали в нашу контору.
– Я слышал. – Самохин достал из кармашка удостоверение. – Но пока люди будут испытывать жажду, будет существовать и «Бурводстрой». Поэтому он вечен. Разве что вывеску меняют…
Помощник глянул в удостоверение, помотал головой.
– Вот это расклад…
Как хороший боец, он быстро восстанавливался и через несколько секунд, попыхтев за спиной, пошел рядом.
– А я думаю, что ты такой важный стал?.. Вон даже брюшко появилось.
– Начальству положено. – Самохин подтянул живот.
– Все равно я сначала доложу руководству. Уже возле машины, разворачивая космический телефон, он вдруг спохватился и на лице его возникла ухмылка, которую Самохин еще в Забавинске терпеть не мог.
– Товарищ полковник… Вы меня шокировали, забыл и сказать…
– А что ты сразу на «вы»?
– Вчера целый день мои ребята наблюдали за пирамидами… И одно лицо промелькнуло, до боли знакомое… В общем, хотел сюрприз сделать. Ваша барышня уже там, у них.
Самохин промолчал, стиснув зубы.
– Правда, еще не в ихней форме, но ходит, как своя.
– Ты не ошибся?
– Могу ее карточку подарить. Портрет! Снимали с расстояния в километр, но какая сейчас оптика!.. Может, это любовь, товарищ полковник?
16
Плюхач доложил обстановку своему руководству и только развел руками.
– Еще раз извиняюсь, товарищ полковник, но мне приказано выполнять свою задачу.
Он выключил аппарат, побродил вокруг машины и вздохнул.
– Нет, я понимаю, там у них сейчас неразбериха, суета. Будут объясняться, подтверждать полномочия. Каждый одеяло на себя, каждому хочется снять пенки… А у тебя совсем туго?
– Туго, – сказал Самохин, чуть ослабляя живот.
– И вид у тебя нездоровый, дышишь плохо и лицо какое-то красное… Давление, что ли?
– Нет, это от стыда.
– Нам-то чего?.. Мы тут то грибы собираем, то просеки чистим… Один с сошкой, семеро там, с ложкой… Давай так. Пока руководство разбирается между собой, я тебе одного опера дам. Помогу по старой дружбе…
Самохин забрал у него космический телефон и ушел в болото, на свою кочку. Секретный телефон
Липового отозвался лишь с третьей попытки – видно, харизматическая личность была слишком занята.
Старые разведчики, включая даже больного смершевского сексота Добша, нравились тем, что никогда не кричали, не впадали в истерику и не делали разноса. Они могли говорить жестко и страстно относительно времени, политики и самих политиков; возмутить, поколебать их спокойствие могли события только глобальные, и они никогда не позволяли себе выплескивать сиюминутные эмоции в отношении своего подчиненного, в том числе и положительные.
– Мне уже доложили, – спокойно сказал Липовой. – Как и почему удрал от Баринова, расскажешь потом, лично. А сейчас хочу знать из первых уст самое главное из того, что произошло. У меня очень мало времени.
– Сума нищего у меня, – как можно тише сказал Самохин и все-таки с оглядкой.
– Давай без иносказаний, открытым текстом. Нас никто не слушает.
– Я и говорю открытым.
– Что это значит – сума у тебя?
– Двенадцатилетний прогноз пророка. Адмирал соображал быстро, верил на слово, но пошел не в ту сторону.
– Ты что, отнял его у Ящера?
– Он сам отдал.
– Вот так взял и отдал? Без контракта? Без требований?
– Нет, одно условие есть.
– Всего-то? Надеюсь, это не МИД?
– Ни МИД, ни прочие забавы ему не нужны.
– Чудеса случаются, – заключил он. – А что за условие?
– Открыть пирамиду. Одну из пирамид.
– Погоди. – Липовой будто споткнулся. – Какую пирамиду?
– Из таганаита. Она стоит на отшибе Тартара.
– А кто ее должен открыть-то?
– Самозванец и должен.
Самохину показалось, связь отключилась – в трубке было долгое молчание, однако индикатор контакта на панели мерцал зеленым светом. Для слишком занятого адмирала это было расточительством времени.
– Ты меня запутал, – наконец-то произнес он. – Кто же тебе дал прогноз?
– Нищий пророк по имени Ящерь.
– Их все-таки два?
– Второй самозванец. Баринов вам докладывал.
– Так пусть открывает эту пирамиду! Он что, не хочет?
– Я еще не спрашивал, только собираюсь. Но знаю, что он потребует взамен.
– Что?
– Суму нищего.
– Стоп! Дай подумать… А если за согласие немедленно подписать контракт?
– Попробую…
Договорить адмирал не позволил, и после выразительной фразы матом добавил изумленно:
– Если передать, значит, нам опять придется иметь дело с ним? А он начнет торговаться!
– Начнет…
– Не отдавай. Ни под каким предлогом! Какой объем?
– Объем чего?
– Ну, самого прогноза, информации?
– Уместилась в суму нищего.
– И это все наше будущее?
– Какое уж отпущено…
– Сам-то читал? Ведь, читал, наверное?
– Не успел, времени не хватает.
– Ладно, если все в одной сумке – храни у себя и глаз не спускай.
– Мне надо сегодня идти к самозванцу. Обстоятельный и мудрый разведчик вдруг стал легкомысленным.
