эти группировки лишались коммерческой и производственной самостоятельности. С теми, кто проявлял несогласие, разбирались Борилов, Снайперы и Технарь. Дело шло самым лучшим образом... Однако при этом Клим забыл главную истину.
Родине не мстят.
Ни при каких обстоятельствах.
Клим заметил, что физиономия Островного дернулась, точно Валерия Павловича слегка тряхнуло электрическим зарядом.
– Одну минуту! – произнес Островной и покинул автобус.
Догонять его Клим не стал, включил в своем мобильнике игру на тему фильма «Жмурки» и приступил к виртуальному отстрелу конкурентов.
Отойдя шагов на двенадцать от штаба, Островной вышел на связь с полковником, руководившим «зачистками»... А передернуло его не просто так. Мысленно анализируя происходящие события, он вдруг зацепился за одно из слов, сказанных полковником. Киношники... Киношники!!! Студентка каких-то там кинокурсов! Да ведь покойный Дэн говорил, что именно какая-то студентка этих самых курсов не хотела подписывать свидетельские показания. Он еще сказал, что сумеет обработать ее, что все это мелочи, есть способы и есть другие свидетели... Неужели каким-то немыслимым образом она сумела связаться с Водорезовым и Гридневым?! Этого план генерала Островного не предусматривал.
– Седьмой! – с трудом сдерживая негодование на всех и вся, прорычал Островной, соединившись наконец с полковником. – Немедленно все данные по этим киношникам! Их близким, любовникам, преподавателям!
Глава 5
Мелодичная трель дверного звонка послышалась трижды, как и было условлено. В дверном глазке отчетливо просматривался немолодой дядя в скромном пиджаке и рубашке без галстука. Похожий на учителя физики средней школы. При этом руки он держал в том положении, чтобы Водорезов мог видеть – он не вооружен. Николай кивнул Гридневу, и тот немного расслабился, чуть опустив готовый к огневому контакту пистолет-пулемет.
– Кто будет оплачивать ремонт? – вежливым полушепотом осведомилась Нелли Миронова. – Если вы разнесете мою квартиру?
– Тот, кто в живых останется, – улыбнулся в ответ Саша.
Катя укоризненно посмотрела на подругу. Водорезов был весьма признателен Нелли за то, что она любезно предоставила им временное убежище. До ее московской квартиры Гриднев и подполковник добрались без приключений. И тут же связались с тем, чьи данные на крайний случай оставил Дима Шумилов. С неким генералом ФСБ Прохоровым. Немолодой, похожий на учителя мужчина, стоявший сейчас перед дверью квартиры Нелли Мироновой, и должен был быть этим самым генералом.
– Войти разрешите? – осведомился визитер, как только Николай чуть приоткрыл дверь. – Разговаривать на площадке, знаете ли...
– Проходите, – отозвался Водорезов, оценив окружающую обстановку и окончательно убедившись, что Прохоров прибыл один.
Генерал вошел в квартиру хозяйским шагом, в свою очередь оценив, что бойцов двое, а девушки не имеют соответствующих боевых кондиций. Особенно Нелли с ее элегантной, царственной прической. Прохоров прошел в среднюю комнату, кивнул Николаю, дав понять остальным, что разговор пока что касается их двоих.
– Дмитрий служил в военной контрразведке, но выполнял мои задания, – произнес «физик», как только они остались вдвоем. – Будем знакомы, – он протянул Водорезову небольшую, но крепкую ладонь. – Генерал-лейтенант Прохоров. Нахожусь в ранге заместителя директора ФСБ и возглавляю Управление по борьбе с экстремизмом, незаконными вооруженными формированиями и теневым оборотом оружия. Имя- отчество – Сократ Иванович.
От такого сочетания Водорезов невольно усмехнулся.
– Да, вот так вот – Сократ, сын Ивана, – мягко отреагировал на усмешку подполковника генерал- лейтенант. – О тебе, Коля Водорезов, я наслышан. Профессия такая. Ну, рассказывай...
– Дима Шумилов погиб, – начал Николай. – Вам придется верить мне на слово...
И Водорезов, стараясь не тратить времени на лишние подробности, рассказал Сократу Ивановичу обо всех событиях, произошедших с того момента, как Шумилов выдернул Николая из Чечни.
– Стало быть, есть видеозапись? – спросил Прохоров, внимательно выслушав.
– И очень неплохого качества, – ответил Николай. – Вот еще...
Он протянул генералу скомканные листы бумаги, которые Дима оставил подполковнику. Они являлись доказательством того, как была изготовлена запись «сговора» Саши Гриднева с уголовным авторитетом Сенатором.
– Смотри, что получается, Водорезов, – чуть помолчав, проговорил Сократ Иванович со своей не генеральской, а скорее наставнической интонацией. – Островной и Климов являются высшими чинами. «Добро» на их разработку нужно получать на самом верху, и мне при всех моих полномочиях это сделать непросто. У того и другого слишком серьезные покровители... Мои же возможности ограничены. Чтобы не было утечки информации, по этим персонам работал ограниченный круг оперативников.
– Один Шумилов? – внес уточнение Николай.
– Нет, двое. Еще один – молодой капитан, погиб два месяца назад в автокатастрофе. Но старшим был Шумилов. Так сложилось, Николай, что завершить дело, начатое Дмитрием, кроме тебя, некому. Но ты не мой подчиненный, приказывать тебе я не могу... Просто слышал от Димы, что ты привык доводить до конца любое начатое дело.
В таком духе генерал-лейтенанты с Водорезовым еще не разговаривали.
– Есть шанс покончить с «концерном» Климова и Островного? – спросил Николай.
– Есть, – уверенно кивнул Сократ, сын Ивана. – И еще один момент, самый важный. Климов встречался с представителями одной из западных разведок. Такие встречи не происходят просто так. Видимо, между ними должна состояться какая-то сделка. Этого допускать нельзя! – В голосе «учителя физики» появилась отчетливая командная интонация.
Сократ Иванович все-таки оставался генералом контрразведки... Вот такие, как говорится, пироги. Что делать? Высокие покровители просто так не дадут Прохорову вести разработку Климова (у которого отец, дядя и двоюродный брат не последние чины в Генеральном штабе) и Островного (который «крышует» девяносто процентов столичного теневого бизнеса). Вот только с чего Сократ Иванович решил, что у Водорезова с Гридневым получится вывести на чистую воду весь «концерн»? Видимо, с того, что оба гвардейца-десантника загнаны в угол... И несмотря на это, до сего момента были живы и здоровы, успешно опережая как боевиков Клима, так и Островного. Что в этом случае можно ответить Сократу, сыну Ивана?!
– Этот вот дядя, Климов, он, как говорится, самых честных правил, – произнес Николай. – А когда самых честных уже не осталось, он взялся за остальных... Я сделаю все, что смогу, Сократ Иванович. Но вы в свою очередь обеспечьте безопасность хозяйке этой квартиры и ее подруге.
– Обещаю, – твердо, не раздумывая, ответил Прохоров.
Когда генерал Прохоров и Николай покинули комнату, то первой их встретила Катя Терентьева.
– Катя, нам нужно немедленно посмотреть кадры, снятые тобою, – сказал девушке Водорезов.
– Пожалуйста, – отозвалась Катя, пропуская их в гостиную.
Гриднев стоял у окна, рядом с полузадернутыми шторами, по-прежнему не выпуская из рук пистолет-пулемета. Бизнес-леди Нелли Владимировна расположилась в кресле, у книжных стеллажей. Водорезов вошел в комнату первым, Сократ Иванович следом за ним. И, как только генерал прикрыл за собой дверь, бизнес-леди вскинула в его сторону руку с пистолетом, не поднимаясь при этом с кресла:
– Не двигайтесь, генерал!
Катя при этом метнулась обратно в коридор.
– Что это значит? – осведомился Сократ Иванович, сохранивший спокойствие.
– Николай, отойдите от генерала, – скомандовала подполковнику Нелли.
Тут Николай заметил, что и Гриднев держит Прохорова на мушке.
