погребали то, что имело смысл под словесной шелухой. И так успели поднатореть в этой игре, что она стала приносить нам некое удовлетворение. Иногда я думаю, что было бы, не имей люди возможности говорить? Чтобы тебя поняли, пришлось бы совершать поступки. Только поступок имеет значение. А слова… за словами можно спрятать все, что угодно. И все-таки в тот момент я очень нуждалась в словах. Мне хотелось, чтобы Илья говорил о себе, о своих чувствах. Я была уверена, что смогу отличить правду от лжи. Возможно, это еще одна иллюзия. Я резко повернулась, остановившись в трех шагах от крыльца, и Илья, шедший сзади, едва на меня не налетел. Я положила ему руки на плечи и спросила:
– Ты меня любишь?
– Боюсь, что да, – ответил он и вздохнул, и я поверила в то, что он сказал. Но это мало что объясняло, скорее запутывало.
– Почему ты боишься? – все-таки спросила я, уже зная, что на сей раз правды он не скажет.
– Потому что в твоей жизни мне нет места, как нет тебе в моей.
– Грустно, – кивнула я и поцеловала его. Мы стояли, обнявшись, и каждый думал о своем.
Уже ближе к утру, лежа в его объятиях, я все-таки вернулась к нашему разговору:
– Ты боишься неприятных сюрпризов?
– Кто их не боится, – усмехнулся он, поглаживая мое плечо. – Я ничего о тебе не знаю. Даже имени, – добавил он со вздохом.
– Сомневаюсь. Интуиция мне подсказывает, что ты знаешь куда больше.
– Мои догадки не в счет. Я ведь могу ошибаться, – сказал он.
– Ты ошибаешься в главном. Ты считаешь, что в происходящем я играю главную роль. В действительности я всего лишь фигурка на шахматном поле. Одна из многих. А переставляет их кто-то другой.
– Наверное, так и есть. В любом случае мне не следовало в тебя влюбляться. Это все только усложняет.
– А, по-моему, все просто: есть ты, и есть я. Остальное не имеет значения.
– На самом деле имеет. И ты это знаешь не хуже меня.
– Жаль. – Я прижалась к нему теснее, сдерживая слезы, слезы обиды, наивной детской обиды, что все в жизни не так, как мне хотелось бы.
Я хотела, чтобы рядом был любимый человек, которому я доверяю. А в действительности не было ни любви, ни доверия. Только печаль оттого, что я не умею просто любить и просто верить. Возможно, и он не умеет. «Все это чушь, – подумала я со смешком. – Парень пудрит тебе мозги с неясной целью, а ты пытаешься запудрить мозги ему, надеясь заручиться союзником. Но так как это оказалось непросто, ты распустила нюни и готова жаловаться на судьбу: поманила, мол, обещанием неземной любви, но ничегошеньки не дала. Вот только нужна ли тебе его любовь?.. Выходит, Илья сумел тебя раскусить, он понял, что ты за птица. Проигрывать всегда обидно. Хотя кто сказал о проигрыше? Мы еще посмотрим…» Я засмеялась, а Илья произнес печально:
– Ты – женщина-загадка.
Окно в спальне было распахнуто настежь, ветерок играл с легкой занавеской. Я видела яблони в саду, воробья на подоконнике и счастливо улыбалась, до тех пор, пока по тишине в доме не сообразила: я здесь одна. Как была нагишом, прошлась по дому. Входная дверь заперта, Ильи нет. Я решила, что он отправился купаться, и испытала легкую обиду за то, что он меня не разбудил.
Набросив на голое тело рубашку Ильи, я вышла из дома и спустилась к реке, уверенная, что застану его там. Двое мальчишек на берегу сидели с удочками, на меня посмотрели с интересом. Убедившись, что Ильи нет и здесь, я вернулась в дом. Продукты мы привезли с собой, маловероятно, что он ушел в магазин. Значит, решил прогуляться. Поразмыслив, в какую сторону он мог отправиться, я наконец-то догадалась заглянуть в гараж. Машины нет. Выходит, Илья уехал. Я набрала номер его мобильного, но он был отключен. Я еще раз прошлась по дому, надеясь обнаружить записку. Ничего подобного. Уехал, оставив меня здесь, и даже двух слов не написал.
Дом вдруг показался мне неуютным, потом явилось чувство тревоги, которое росло, крепло с каждой минутой. Я быстро оделась и собрала свои вещи. На остановке в центре деревни должно быть расписание движения автобусов. В крайнем случае доберусь автостопом. Я все-таки решила выпить кофе, поставила турку на плиту и тут услышала, как хлопнула входная дверь. «Илья вернулся», – обрадовалась я, нацепила улыбку, выходя из кухни, и тут выяснилось, что с улыбкой я поторопилась. Навстречу мне шел Лапиков, за его спиной маячил здоровячок с перекачанными мышцами в черной футболке в обтяжку.
– Удивлена? – бодро спросил Лапиков, а я ответила:
– Не особенно, – прикидывая шансы на удачное бегство. Шансы, кстати, были минимальные, здоровячок загораживает проход, если и удастся сдвинуть его с места, то проскочить мимо вряд ли.
– А где твой дружок? – спросил Лапиков, устраиваясь за столом. В кухне запахло подгоревшим кофе, я подошла и выключила конфорку.
Здоровяк пристроился возле двери, сложил руки под животом, напустив на физиономию задумчивость. Я обшарила его взглядом. Не похоже, что у него есть оружие. А вот Лапиков… Джинсы, светлая рубашка, куртка без подкладки, «молния» расстегнута. Под такой курткой и автомат при желании можно спрятать.
– Так куда он делся? – повторил Лапиков, сообразив, что на его первый вопрос отвечать я не спешу.
– Уехал по срочному делу, – спокойно ответила я, садясь к столу.
– Ну да, он ведь у нас человек занятой. А тебя, значит, здесь оставил. Отдыхать. – Я решила, что этот вопрос ответа не требует. – Поговорим? – широко улыбнувшись, предложил Виктор. – Нам ведь есть что сказать друг другу.
– В самом деле? – удивилась я.
– Только давай без глупостей, типа, ты не понимаешь, в чем дело, и прочее… Не могла ты всерьез верить, что я не узнаю суку, которая меня едва не шлепнула. Спасибо эскулапам, с того света вытащили. Представляю, как ты удивилась, когда я подсел к тебе в ресторане. Была уверена, что я давно на кладбище? Извини, что поломал тебе игру.
– Не извиняйся, – сказала я. – Она того не стоила. Как ты меня нашел?
– Проще простого, – развел он руками. – Мои ребята все время следили за тобой. Илюша твой уехал, и я подумал: вот удачное время нанести визит.
– Я не об этом. Сообщение ты прислал?
– Что? – нахмурился Лапиков, а я сказала:
– Проехали.
– Какое сообщение? – заволновался он.
– Некто прислал мне sms, и я решила вернуться в этот город.
– Зачем?
– Из любопытства. Хотелось понять, кому вздумалось ворошить давно забытое.
– Я ничего не забыл, – покачал головой Лапиков.
– Тем хуже для тебя, – пожала я плечами. – Я-то подумала, что ты решил поквитаться со мной, вот и прислал сообщение.
– Поквитаться само собой. Только еще пару недель назад я был уверен, что ты лежишь в гробу и не спеша разлагаешься. Кого похоронили вместо тебя, а, солнышко? И где ты была все это время?
– Неподалеку.
Он засмеялся.
– Не хочешь говорить? Без проблем. Меня другое интересует. Что вы с Илюшкой затеяли? Он спит и видит, как за братана отомстить, а у самого кишка тонка, тебя позвал на помощь? Ловкий ход, ничего не скажешь. Только не очень разумный, учитывая обстоятельства. – Лапиков опять засмеялся. – Ты ведь не дура, могла бы понять, что он одним выстрелом собирается убить двух зайцев. И мне отомстить, и тебе.
– Мне? – не поняла я.
– У тебя что, память отшибло? Когда ты шмаляла налево и направо, он прикрыл собой братца. Ему повезло, в отличие от меня, рана оказалась пустяковой. И братишка цел.
«Так вот оно что», – мысленно усмехнулась я. А перед глазами будто возникла сцена из давно забытого
