– Кто-то вывел из строя мою машину. Вдруг охрана что-то заметила, если, конечно, не спала всю смену с открытыми глазами.
– Почему бы не поговорить с ними сегодня?
– Если успеем. К тому же на работе их застать проще, не надо добывать домашний адрес и все такое, а работают они, насколько мне известно, через день, то есть через ночь.
– Хорошо. К Лосю сейчас поедем?
– Ага. Я пошел под душ, а ты мой посуду.
– Я тоже под душ…
– Со мной? – невинно поинтересовался Мишка.
– Нет. В порядке очередности, и ты мог бы пропустить меня вперед.
– Я и так сегодня много добрых дел сделал. Не хочешь вместе, не надо. Хотя в цивилизованных странах совершенно чужие люди сидят на пляжах нагишом, а мы с тобой как-никак родня.
– Мишка, – сказала я серьезно, – если будешь приставать, сбегу к себе в Кострому, и разбирайся сам как знаешь с трупами, охранниками и ментами. Вот, честное слово, сбегу.
– Не можешь ты меня бросить, – скроив забавную рожу, заявил он. – Ты хорошая девчонка, а хорошие девчонки граждан в беде не бросают. Тебя ж совесть замучает.
– Моя совесть смертельно боится тюрьмы, так что очень может быть, что будет помалкивать.
Пока Мишка ухмылялся, я благополучно достигла ванной, скрылась в ней, с особой тщательностью проверив замок. Мишка поскребся в дверь и крикнул:
– Между прочим, я семь месяцев сидел в каталажке.
– Не я ж тебя туда устроила.
– Но ты бы могла проявить человеколюбие.
– Не могла бы, моя совесть возражает.
– Она еще глупее, чем ты.
– Шальнов, – возвысила я голос, – ты свинья.
– Подумаешь. А ты дура. Вот посадят нас в тюрьму, будешь локти кусать, что лучшие минуты своей жизни провела в гордом одиночестве.
– Чтоб у тебя язык отсох, – в сердцах сказала я и включила воду, чтоб не слышать больше всякие глупости.
Когда я вышла из ванной, Шальнов принципиально не обращал на меня внимания. Он, насвистывая, побрился, затем принял душ, переоделся и, заглянув в кухню, где я мыла посуду, сказал:
– Я готов.
– Я тоже готова, – ответила я, снимая фартук, и неизвестно почему тяжко вздохнула, по крайней мере, вздох не имел никакого отношения к предстоящей экспедиции. Тут меня озарило, и я растерянно поинтересовалась: – Как же мы теперь без машины?
– Машину купим, – ответил Мишка.
– А у тебя есть деньги? – насторожилась я.
– У Катьки есть. Она их копила, а мы поможем истратить.
– Вряд ли она… – начала я неуверенно, но Мишка только рукой махнул и стал подниматься в спальню. Я поплелась за ним. Он отодвинул прикроватную тумбочку, маникюрными ножницами подцепил дощечку паркета, сунул руку в образовавшуюся щель и через секунду извлек на свет божий металлическую коробку (кажется, из-под чая), вскрыл ее, и глазам моим предстала пачка долларов, аккуратно перевязанная резинкой.
Мишка вновь сунул руку в тайник и на сей раз извлек оттуда целлофановый пакет. Если в коробке купюры были потертые и по десять долларов, то в пакете новенькие и гораздо большего достоинства. Заглянув в пакет, Мишка удовлетворенно заметил:
– Между прочим, мои кровные. Катерина Юрьевна свистнула их, и слава богу, что на черный день отложила. Уж очень твоя сестрица тайники любит, а фантазия убогая, потому все ее тайны для меня и не тайны вовсе. – Болтая таким образом, Мишка пересчитал содержимое коробки, хмыкнул, покрутил головой, деньги оставил на полу, а в коробку вложил записку: «Спасибо, Катя».
– Ты грабишь мою сестру, – гневно заметила я.
– Даже не думал, – обиделся Шальнов. – Твоя сестрица обдерет меня как липку, вот увидишь. Квартиру уж точно оттяпает. У меня с ней судиться никакого терпения не хватит, а у Катьки его сколько угодно. Квартира стоит в сто раз больше, чем она скопила, приторговывая одним местом…
– Замолчи, – пнула я его в бок кулаком, он моргнул и заявил испуганно:
– Извини, я забыл, что здесь несовершеннолетние.
– И все-таки поступать так – нечестно.
– Хорошо, давай все спрячем назад. А бегать за Лосем будем на своих двоих, километров двадцать ты пробежишь, потом я, тут главное – от машины не отстать.
– Ладно, – вздохнула я, чувствуя, что сейчас непременно разревусь. Мишка с минуту таращился на меня, затем хмыкнул, вернул банкноты в банку и спрятал ее под паркет.
