– Ничего не понимаю, – нахмурилась я. Мы выехали на дорогу, и я испытала что-то похожее на облегчение: хотя Мишка и утверждал, что в смерти парня, в настоящее время облепленного мухами, нас не обвинят, но проверять милицейскую догадливость мне все-таки не хотелось.
– На самом деле все просто, – хмыкнул Мишка. – Лось приехал на дачу приятеля с намерением отсидеться, не зря его дружки искали, и здесь скоропостижно скончался.
– Сердечный приступ? – догадалась я.
– Ага, – обрадовался Мишка. – Приступ с ним приключился после того, как ему сначала здорово двинули по башке, а потом еще придушили для верности. Форточку закрыть не потрудились, и все деревенские мухи слетелись к нему на посиделки.
– Так его убили? – чувствуя, что уже вовсе ничего не могу понять, спросила я.
– Конечно.
– Но кому это понадобилось?
– У парня было полно недоброжелателей. Кто-то сильно осерчал из-за давнего долга и… хотя я очень сомневаюсь.
– Ради бога, перестань говорить загадками, – взмолилась я. – У меня и так голова болит.
– У меня, между прочим, тоже. Лось приезжает сюда с девицей, девица исчезает, а Лось скоропостижно отдает концы, предположительно после того, как часа в четыре утра кто-то заглянул на эту самую дачу. Бьюсь об заклад, девицей была наша с тобой родня – Катрин.
– Господи, но если она была с этим Лосем, а кто-то приехал и убил его… Катька в опасности…
– Вряд ли, – утешил Шальнов. – Скорее всего она-то и шепнула ребятишкам, где Лося искать.
– Ты с ума сошел…
– Я тебе уже говорил: твоя сестрица на редкость сволочная баба.
– Допустим, но зачем ей это?
– Вне всякого сомнения, по очень простой причине: она хотела избавиться от любовника, то есть от этого самого Лося. И если я ничего не путаю, произошло это в ту самую ночь, когда ты в пьяном виде радовалась жизни в Катькином клубе. – И тут я подпрыгнула от озарившей меня догадки.
– Хочешь сказать, ей нужно было алиби?
– Конечно, моя дорогая. Оттого она и придумала этот трюк с переодеванием. Ты была в ночном клубе, это могут подтвердить несколько десятков человек… Одно не ясно: на кой черт так много суеты, чтоб отделаться от парня вроде Лося. Он из мелких бандюшат, к тому же картежник, должен половине города, его б и так не сегодня-завтра укокошили или просто покалечили. Чем он мог насолить Катьке?
Что-то похожее на догадку мелькнуло в моей многострадальной головушке, мелькнуло и… но озарение, к несчастью, задержалось. Поразмышляв еще немного, я с Мишкиными доводами не согласилась.
– По твоей версии, Лося убили где-то под утро…
– Я не патологоанатом.
– Ясно, но шум машины слышали в четыре. Вряд ли Катька сама убила парня, если она вообще была здесь. Значит, погиб он под утро…
– И не мог укокошить сторожа в клубе сегодня ночью, – грустно закончил Мишка, а я вздохнула.
– Не мог, если учесть, что уже был мертв. Я ничего не понимаю, а ты?
– Не очень, если честно. Я был уверен: Лось убил Палыча из-за того, что здорово ему задолжал, но убить его он не мог, потому что к этому моменту уже несколько часов как скончался.
– Выходит, эти убийства никак друг с другом не связаны?
– Может, соседи что напутали? И на дачу он приехал не в понедельник, а во вторник…
– Но парня в клубе он точно не убивал?
– Точно, – вздохнул Мишка. – Уверен, моя бывшая супруга могла бы прояснить ситуацию, но вряд ли захочет это сделать, оттого и не торопится осчастливить нас своим появлением.
– Мишка, мне кажется, я видела этот «Опель» возле вашей квартиры, – уже когда мы въезжали в город, сказала я. – Не берусь утверждать, что тот самый, но, когда я только приехала и вошла в квартиру, он стоял ближе к парку, мне еще жутковато стало, точно за мной следит кто.
– Похоже на правду, сестрица хотела удостовериться, что ты заступила на боевой пост и можно начинать операцию.
– Какую операцию? Ты вот говоришь, я Катькино алиби, но она-то как раз не просила меня торчать в клубе всю ночь. Она не знала, что я выиграю деньги, что познакомлюсь с Ильей, что поеду вместе с ним, в конце концов. Какое же это алиби? Ну, была я в клубе в десять вечера, так до четырех утра на дачу можно пять раз съездить и назад вернуться, любой милиционер на это сразу же обратит внимание. О черт, – выругалась я и даже поежилась от неожиданно пришедшей мне в голову мысли. – У него ботинки были мокрые, – пролепетала я.
– У кого? – выпучил глаза Мишка.
– У Ильи Дружинина, мужа этой противной Эммы. А в ту ночь шел дождь, точнее, под утро шел. Когда мы возвращались из клуба, дождя вовсе не было, а утром я его провожала и обратила внимание на то, что ботинки у него сырые.
Мишка приткнул машину к тротуару, повернулся ко мне, поднял палец, точно собирался им погрозить, и очень серьезно сказал:
– А теперь, пожалуйста, поподробнее, как вы познакомились.
