– Пора, – кивнул Сергей, и все с ним согласились. – Итак, если Илья не появится, стреляем на поражение.
От этих слов у меня мурашки пошли по коже, и я уже пожалела, что опрометчиво согласилась участвовать в передаче выкупа. Но, как видно, теперь уж ничего не поделаешь.
– У нас еще есть время позвонить в милицию, – вздохнул Шальнов. Парни промолчали, я тоже, а Эмма усмехнулась:
– Уже нет.
В общем, мы поехали. Я, Мишка и Эмма на ее «БМВ», на приличном расстоянии от нас Анатолий с Сергеем. Возле обувной фабрики мы оказались в половине двенадцатого, Мишка притормозил у ворот, а затем свернул в переулок, решив объехать территорию фабрики по кругу.
– Надо дать ребятам возможность занять позиции, – пояснил он.
Ровно в двенадцать мы вновь тормозили у центральных ворот. Створки были прикрыты неплотно и держались на здоровущей цепи, которая соединяла их. Пролезть в щель ничего не стоило.
– Фонарик взяла? – спросил Мишка. Я молча кивнула, боясь, что, если открою рот, все непременно услышат как у меня от страха стучат зубы.
– Вот деньги. – Эмма протянула конверт, потом пожала мне руку и сказала тихо: – Я никогда этого не забуду.
– Надеюсь, ребята уже на местах, – заметил Мишка. Голос его звучал без всякого намека на энтузиазм. Он покосился в сторону переулка, где должен был стоять джип, но переулок тонул в темноте, так что оставалось только гадать, есть там машина или нет. Сквозь металлические прутья забора я посмотрела на двор обувной фабрики, он был неплохо освещен фонарями. Трудно предположить, что кто-то прошмыгнет здесь незамеченным. Мишка проверил цепь на воротах. – Отсюда они вырвутся только на самосвале, – сказал он удовлетворенно, потянул створку ворот на себя и первым пролез на территорию, а потом помог пролезть мне. С сильно бьющимся сердцем я сделала несколько шагов. Впереди вырисовывалось уродливое здание котельной с высоченной трубой.
Мы шли, держась за руки, звук наших шагов гулко отдавался в ночной тишине. Через минуту мне казалось, что с того момента, как мы покинули машину, прошла целая вечность. Слева появилась гора ящиков, покрытая брезентом. Мишка приподнял край брезента, и я сунула туда пакет, стараясь пропихнуть его как можно дальше. Мы немного постояли, прислушиваясь, ничего не произошло, тишина как в могиле. Мишка настороженно поглядывал на плоскую крышу соседнего здания, я громко вздохнула и вцепилась в его руку.
– Теперь к воротам, – шепнул он.
Ворота смутно вырисовывались в темноте. Мы прошли первый цех, затем второй и наконец оказались возле забора. Ворота здесь были из металлической сетки, территория за ним терялась во мраке, лишь далеко впереди светились одинокие окна домов. Мишка включил фонарик и начал сигналить, и тут произошло то, чего я никак не ожидала: грохнул выстрел, один, потом второй. Я, кажется, замерла, открыв рот, но Мишка повалил меня на землю, упав сверху, вжимая мою голову в асфальт, а потом поволок ко второму цеху, матерясь злобно и тихо.
Все это заняло буквально несколько секунд, заработал двигатель машины, и еще через секунду она, судя по звуку, скрылась в направлении проспекта.
– Ты цела? – шепнул Мишка. – Тебя не задело?
– Плечо больно, – пожаловалась я. – Наверное, ударилась, когда ты меня повалил.
Мишка щелкнул фонариком, но свет не вспыхнул, в досаде он отшвырнул фонарь в сторону, поднялся, поднял меня, потом рывком вернул на асфальт и заявил:
– Лежи здесь. И не вздумай нос высовывать.
– А ты?
Но Шальнов не ответил, стремительно удаляясь к котельной. Подумав, я потрусила следом.
Тишина стояла невероятная, слышались только Мишкины шаги, да еще, может быть, мои, хотя я и старалась двигаться на носочках, не столько опасаясь новой стрельбы, сколько Мишкиного гнева. От центральных ворот отделилась тень и теперь приближалась к нам.
– Михаил, – узнала я голос Анатолия, – кто стрелял?
– За воротами была машина, пальнули в нас и скрылись. Ты кого-нибудь видел?
– Ни души. К котельной никто не подходил.
– Неужели они испугались и не рискнули забрать деньги?
Тут Мишка увидел меня.
– Я тебе где велел ждать?
– Я ничего не понимаю, – заволновалась я. – Что происходит? Илья не появился?
– Нет, – покачал головой Анатолий.
– А деньги?
– Здесь никто не показывался.
Мы подняли брезент, но пакета не обнаружили. Я шарила рукой по земле в крайнем недоумении.
– По-моему, пусто…
– Здесь никого не было, – упрямо повторил Анатолий. – Сейчас принесу фонарь из машины.
Он бросился к воротам, а Мишка, взглянув на мое плечо, рявкнул:
