– Это сложно объяснить по телефону. Мы могли бы встретиться? Это действительно очень важно.
– Честно говоря, не знаю… ну, хорошо. Кафе «Мечта» вас устроит? Скажем, через двадцать минут.
– Да, конечно. Спасибо вам… – Я повесила трубку и посмотрела на Мишку. – Поедем?
– Конечно, – кивнул он. – Этот Аркадий – наша последняя надежда.
Аркадий Викторович оказался мужчиной лет сорока с окладистой бородой. Выглядел он весьма солидно и с первого взгляда внушал доверие. Войдя в кафе, я увидела его за столиком в углу. Он сидел с чашкой кофе и выжидающе смотрел на входную дверь. Мы подошли, и я сказала:
– Здравствуйте, я Оля, а это муж Екатерины, бывший…
Аркадий Викторович поднялся, пожал Мишке руку, заметив с улыбкой:
– А мы ведь встречались, Михаил Степанович, помните, на дне рождения Кулагина?
– Конечно, – чуть ли не со стоном ответил Мишка. – Как же я… Спасибо, что согласились встретиться с нами.
Мы устроились за столом, и Мишка коротко изложил нашу историю. Аркадий Викторович слушал внимательно, потом, вздохнув, провел рукой по своей красивой бороде.
– Боюсь, что разговор со мной не внесет ясности во все это. Я действительно заезжал к Юрию, но наша беседа касалась исключительно наших личных дел.
– И все же, о чем вы говорили?
Благой ненадолго задумался, кашлянул и заговорил:
– Вы знаете, что Юрий давал деньги под проценты?
– Конечно.
– За несколько недель до этого один человек перекупил у него кое-какие долговые обязательства, речь шла о крупной сумме. Во вторник утром мне сообщили, что этот человек погиб. Упал с лестницы на своей даче и сломал шею. В городе об этом еще мало кто знал, вот я и заехал к Юрию поделиться новостью. Только и всего. Я был у него несколько минут, ни о чем другом мы не говорили.
– А что это за человек, можно узнать?
– Конечно. Саврасов Данила Игнатьевич, уважаемый в городе антиквар и знаток искусства. Между нами говоря, тоже не брезговал ростовщичеством. Ходили слухи, что нажил громадное состояние.
– И он упал с лестницы? – насторожился Мишка.
– Вы подозреваете, что?.. Нет, маловероятно. Ничего из предметов искусства похищено не было. Я его адвокат, и поэтому правоохранительные органы сразу обратились ко мне.
– А деньги? Вряд ли он хранил их на счетах в Госбанке.
– Нет, не хранил. Но и дома их не держал, хотя болтали, что у него миллионы в матрасе зашиты. Но это все чепуха, у него в доме даже сейфа не было. Человек, решивший его обокрасть, жестоко бы просчитался… – В этом месте Аркадий Викторович вдруг нахмурился и спросил: – Простите, как вы сказали зовут вашу сестру?
– Екатерина Иванова.
– Екатерина Юрьевна?
– Да, – насторожилась я.
– Невероятное совпадение. Я ведь собирался с ней связаться по поводу завещания.
– Завещания? – открыл рот Мишка.
– Да. Практически все Данила Игнатьевич оставил своей дочери, коллекцию монет местному музею, а Ивановой Екатерине Юрьевне, проживающей по улице Комсомольская, дом семь, квартира три – тридцать тысяч долларов.
– С какой это стати? – опешила я.
– Ну… думаю, в знак благодарности… Простите, это лишь мои догадки, я ранее никогда не видел вашу сестру. – Мы с Мишкой переглянулись и поторопились проститься. – Подождите, – заволновался Аркадий Викторович. – Если ваша сестра погибла… – Но мы уже ничего не слышали.
– Какая я дура, – взвыла я, садясь в «девятку». – Ведь этот самый Данила Игнатьевич звонил Катьке и спрашивал, не изменились ли у нее планы. Он ждал ее на даче. Конечно. И Зинка говорила про старикашку, помнишь? В тот день, когда я приехала, Катька должна была с ним встретиться.
Мишка зло засмеялся и покачал головой.
– Вот почему убили Палыча. Ну, Катерина… не тем будь помянута. В квартире Палыча и в его кабинете убийца наверняка искал бумаги, из которых становилось ясно, кому он передал долговые расписки.
– Какие еще бумаги? – заволновалась я.
– Вот что, сиди в машине, а мне нужно позвонить.
– Куда?
– Пора вспомнить о старых связях, – хмыкнул Мишка. – И для начала узнать точное время гибели этого Данилы.
Телефон обнаружили по соседству, Шальнов стал звонить, а я вертелась рядом. Очень много времени он потратил на глупую болтовню, прежде чем сказал:
