С ответом на этот вопрос пришлось повременить, мы как раз подъехали к больнице. Татьяна приехала еще раньше и нервно вышагивала по больничному коридору.
– Что произошло? – тревожно спросила она.
– Крыся решила, что Игорь ей изменил и…
– Идиотка, – покачала головой Татьяна. – Вот только выберется из больницы, я ей такое устрою…
Но «устроить» Татьяна так ничего и не смогла. К нам вышел врач и, держа руки в карманах, с покаянным видом сообщил, что здесь медицина бессильна.
Если бы небо вдруг обрушилось мне на голову, я была бы потрясена гораздо меньше. Но врач не шутил. Макс метался от меня к матери. На Игоря было просто страшно смотреть. Рот его нервно дергался, взгляд был тусклым, безжизненным.
– Это не снотворное, – с грустью продолжил врач. – Больше похоже на яд.
– Крысиный яд, – пробормотала я в отчаянии. Игорь взглянул на меня и рухнул в обморок.
Когда его привели в чувство, стали решать, что нам делать дальше. Татьяна соображала неважно, я еще хуже, вся надежда была на Макса. В этом состоянии я не заметила, как нас покинул Игорь. Был рядом – и вдруг исчез. Когда я вышла на улицу, его машины тоже не обнаружила. Выходит, он уехал.
Я устроилась на скамейке, с намерением хоть немного прийти в себя, и тут мне явилась вот какая мысль: с какой это стати Крысе травиться крысиным ядом? Конечно, у девушки проблемы с головой, но снотворное предпочтительнее, по крайней мере, гораздо романтичнее, чем крысиный яд. И это что же получается: Крыся заранее запаслась ядом, украв банку из-под мойки? А потом, убедившись в коварстве возлюбленного, отравилась? «Скорее она отравила бы Ольгу», – подумала я и тут же решила, что с Ольгой стоило бы поговорить.
Я взяла такси и поехала домой. Дом был пуст, более того, он выглядел осиротевшим. Возле ворот на скамейке, тяжко вздыхая, сидел Семеныч. Он и сообщил, что все уехали на кладбище, а «Максова девица неизвестно куда». Я была уверена, что девушка устремилась за Игорем. Поговорить с ней захотелось еще больше. Я слонялась по дому, не находя себе места. Наконец собралась с силами и позвонила Софье. Она заверила, что все идет нормально, в настоящее время они в ресторане, поминают Сусанну.
– Как Крыся? – спросила она, а я заревела.
Известие о смерти Кристины произвело сильнейшее впечатление. Софья сказала: «Не может быть», а потом всхлипнула, чего за ней с самого детства не водилось. Вот тогда мы и поняли, что все-таки любили Крысю. В таком состоянии лучшее, что можно придумать, – побольше двигаться. Желательно с пользой. То есть придумать срочное дело, а лучше десяток срочных дел. Мне что-либо придумывать было без надобности, раз я намерена разобраться в происходящем.
– Попробую поговорить с Ольгой, – сказала я Софье и позвонила Максу.
Макс с трудом вспомнил адрес Ольги, а также ее телефон. Я взяла машину и отправилась на проспект Строителей, где жила Ольга, решив предварительно не звонить ей. Возможно, девушка не захочет встретиться со мной. Я также не была уверена, что смогу застать ее дома. Но мне повезло. Дверь открыла сама Ольга, и, пока она не успела опомниться, я прошла в квартиру. Девушка готовилась к отъезду – по крайней мере, собирала чемодан. Вещи были разбросаны по всей комнате, она хватала то одну тряпку, то другую, бросала их, потом вновь хватала… налицо было крайнее волнение.
– Что вам надо? – додумалась спросить она.
– Нетрудно догадаться, – посуровела я.
– Думаете, я не знала, что вы за нами шпионите? Игорь вашу Крыську никогда не любил. Так что…
– Кристина умерла, – сказала я.
– Что? – вытаращила глаза Ольга. – Да с какой стати? Что вы мне голову морочите?
– Она умерла, и вам предстоит беседа со следователем.
– Вы что же, намекаете, что это я ее отравила? Чепуха. Вы меня на такой ерунде не купите, – начала злиться Ольга.
– Уверена, что у следователя будет свое мнение на этот счет, – усмехнулась я. – Не знаю, куда вы собрались, но поездку придется отложить.
Я достала телефон и набрала номер. Ольга вдруг схватила меня за руку:
– Подождите. Я ничего не понимаю. Я ей дала снотворное, обычное снотворное. Чтобы она уснула и…
– Игорь смог провести ночь с вами?
– Он же ее до смерти боялся. А я была уверена, если мы… если он останется… Я просто хотела, чтобы она до утра спала и не вздумала его искать.
– Вот что, расскажите об этом поподробнее, – как можно спокойнее попросила я. – Где вы взяли снотворное?
– У Игоря. – Она нервно облизнула губы. – У него был пузырек, он носил его в кармане, и я спросила, что это. Я в лекарствах не сильна, знаю только но-шпу, и то потому, что Игорь ее всегда с собой таскал, у него желудок болит с детства. Я подумала, что в пузырьке но-шпа, но там что-то другое было написано, я не помню. Я спросила, а он вдруг занервничал и сказал, что это снотворное, что он последнее время плохо спит. И немудрено, с этой-то кикиморой. Я пузырек вернула, а потом… потом подумала, вдруг пригодится, и из кармана пиджака пузырек забрала. Они с Максом в бильярд играли, и Игорь пиджак повесил на плечики – он движения сковывал. Мне надо было с ним поговорить, понимаете? А в этом дурацком доме негде уединиться, кругом люди, и все за всеми подглядывают. Вчера я просила его прийти в купальню в двенадцать, когда все по комнатам разбредутся. Пригрозила, что все Крыське расскажу, если он не придет. А потом подумала: эта дура может его не отпустить и у него отмазка хорошая, мол, как я уйду, если она не спит? Вот я и насыпала ей в коньяк снотворное, когда мы вечером выпивали.
– Из этого самого пузырька?
