– Так, – Рахматулин помолчал, – сейчас мне не до вас. Поезжайте домой. Как освобожусь, подъеду.
– А… – начала я, но он меня перебил:
– Охрана возле подъезда. – Он повесил трубку.
– Вот сволочь! – покачала головой Сонька. – Какой подъезд он имел в виду?
– Очень сомневаюсь, что это не очередная выдумка. Едем ко мне. Я есть хочу, а у тебя, как всегда, холодильник пустой.
– Холодильник пустой, и есть я тоже хочу. Едем.
Глеб отвез домой Валеру, а потом и нас с Сонькой.
– Мне остаться? – спросил он.
Я покачала головой:
– Не надо.
– Эти типы могут вернуться.
– Вряд ли. И у меня есть телефон. Вызову милицию.
– Киска, будет лучше, если я останусь.
– Не думаю. Не следует тебе влезать в эту историю. Спасибо, что помог, и до свидания.
Глеб с минуту смотрел на меня, потом отвернулся и тихо произнес:
– Обещай хотя бы позвонить, если вдруг…
Возле моего подъезда, загораживая проезд, стояла светлая «БМВ», мордастый парень при виде нас сурово нахмурился, второй выглядел точной копией первого.
– Вы, что ли, охрана? – полезла Сонька. – Мужики, на посту не спать. Уж расстарайтесь.
– Иди, несчастная, – прикрикнула я.
В квартиру Глеб вошел вместе с нами и тщательно ее обследовал. Не найдя ничего подозрительного, неохотно простился и ушел. Оставшись одни, мы с Сонькой, не сговариваясь, рухнули в постель и мгновенно уснули. Мне снились дурные сны: туман, как молоко, луна, волчий вой, и я одна-одинешенька в чужом и странном месте. Из этого кошмара меня вырвал звонок телефона. Я включила ночник и удивленно взглянула на часы: половина второго. Кому пришло в голову звонить в это время? Сняла трубку и сразу поняла, кто это. Тихий, какой-то безжизненный голос.
– Привет, детка, – произнес он явно с усмешкой. – Ты еще жива?
– Здравствуйте, – секунду подумав, ответила я. – Не понимаю, почему вы задаете такой вопрос. У меня хорошее здоровье, я перехожу улицу только в положенном месте и соблюдаю правила пользования электроприборами.
Он тихо засмеялся:
– Молодец, детка, ты не очень пуглива, да?
– Во мне кровь викингов, а они не боялись ни волков, ни оборотней, ни любой другой чертовщины. – Он опять засмеялся, а я, прикрыв трубку, попробовала отдышаться: во-первых, во мне нет крови викингов, а во-вторых, я до смерти испугалась.
– Что ж, пожалуй, пора нам познакомиться поближе, – сказал он.
А я спросила нахально:
– Я тебя знаю?
Это его необыкновенно развеселило.
– Не торопись. Узнаешь – умрешь. – Он повесил трубку, а я стала кусать губы, занятие дурацкое, но иногда помогает. Ну и чего он добивался этим идиотским звонком. Тут я подумала: что, если звонок – прелюдия к визиту?
– Эй, я не в форме, – в пустоту предупредила я. Лучше не стало. Я прошла в кухню, достала молоко из холодильника, выпила стакан, глядя в окно. «БМВ» отсутствовала. Я поежилась: ночь, темнота, одиночество. Там, за окном, был тот, кого звали Оборотнем, и ему зачем-то понадобилась я. Может, он просто псих и дрожь в чужом голосе веселит ему душу? Я подумала разбудить Соньку, но сразу же отказалась от этой мысли: ее придется долго успокаивать и отпаивать валерьянкой. Вот тут как раз в дверь и позвонили. Сначала я подпрыгнула, а потом, сдерживая сердцебиение, прокралась в прихожую. Замок крепкий, напомнила я себе. За дверью кто-то стоял и ждал. Я тоже ждала.
– Марго, – услышала я, – открой, это я, Глеб.
Он выглядел испуганным, спросил:
– Что случилось?
– А?
– Что случилось? – повторил он, входя в квартиру. – Ты себя в зеркале видела?
Я машинально повернулась к зеркалу: лицо у меня было… в общем, лица на мне не было. Теперь, рядом с Глебом, я потихоньку начала впадать в истерику: хотелось упасть в обморок, завизжать или хотя бы разбить тарелку. Он запер дверь, обнял меня и отвел в кухню.
– Что случилось?
– Ничего. Правда, ничего. Позвонил какой-то псих.
