чей-то глумливый голос произнес нараспев:
– Какие люди!.. Вылазь, Каланча. – В этот момент и нас заметили. – Глянь, Димка, да у них тут девочки…
Димка глянул: в двери появился лохматый ухмыляющийся парень с полными губами и сломанным носом.
– Мамочка моя, – сказал он и подмигнул.
Нас извлекли из машины не скажу чтобы вежливо. Метрах в двадцати стоял микроавтобус, к нему подтащили «кузнечика», или Каланчу, тот упирался, изо всех сил стараясь высвободиться. Однако два дюжих молодца висели на нем, точно приклеенные, и шансов одолеть их у него не было. Его швырнули в микроавтобус и нас вместе с ним. Любопытная бабка в доме напротив выглянула в окно, но тут же задернула штору. А мы покатили по улочке, тихой и малолюдной. Новых знакомцев я насчитала пятеро. Они так радовались встрече с Каланчой, что и нам впору было за них порадоваться, но как-то не получалось.
– Слышь, Каланча, – приставал Димка, – Чижа ты кончил? А он Славкин брат, не позавидуешь, честно говорю… даже жалко тебя…
– Да пошел ты… – сплюнул «кузнечик», сидя на полу, было это для него из-за длинных ног страшно неудобно, его ноги, кстати сказать, и нам здорово мешали. Димка лыбился, размахивал пистолетом и продолжал болтать:
– С девочками катаешься? Девочки у тебя ничего.
– Он нас убить хотел, – сказала Сонька и неожиданно пнула «кузнечика» в бок. – У, гад, одно радует: тебе теперь тоже башку оторвут.
– Это точно, – почти весело согласился он. Парень явно был оптимистом.
– За что ж он вас убить хотел? – влез в разговор рыжеватый парень и высказал свое предположение о причине подобной немилости.
– И вовсе нет, – ответила Сонька, не иначе как заразившаяся оптимизмом от Каланчи. – Витька мой ему не нравится. – Я ткнула ее в бок, но Соньку уже было не остановить.
– Что за Витька? – спросил парень, как видно, большой любитель поболтать. – Жених, что ли?
– Жених, – хмыкнула Сонька.
– Эй, Заяц, – сказал Каланча, – дай закурить.
– Что, нервы сдали? – хохотнул рыжий.
– Ага. Сдали.
– Так мы не курим.
– Зато я курю, – влезла Сонька, – и сигарету дам, только не задаром.
Всем это необыкновенно понравилось: парни дружно заржали.
– Ну, как? – спросила Сонька.
– Валяй, что надо?
– Ты ведь этих ребят знаешь?
– Ага, – Каланча хохотнул и сплюнул.
– И кто ж они, а? Поделись, а я с тобой поделюсь.
– Кто? – он опять хохотнул. – Витьки твоего «шестерки».
– О господи, – в два голоса пропели мы, пытаясь сообразить, хорошая это новость или плохая.
– А ты-то кто? – нахмурилась Сонька.
– А он «шестерка» Брауна, – огрызнулся Димка и вдруг спросил: – А что это у вас за Витька, а?
– Ты, Димка, подними девок с пола, – заржал «кузнечик», – а то как бы Витька тебе яйца не отрезал.
Димка пнул его ногой и хмуро уставился на нас.
– Его шлюшонки, – фыркнул «кузнечик», – береги их.
– Да пошел ты, – отозвался Димка, но в душу его явно закралось сомнение, оно крепло и мешало радоваться виду поверженного врага, которого он пинал, точно заводной.
– Может, мы правда, как люди, сядем? – обнаглела Сонька.
– Ну, сядь, – не очень уверенно отозвался Димка. Мы устроились на велюровых сиденьях и стали поглядывать в окно.
– Совсем другое дело, – веселилась Сонька, – мужики, считай, премию вы уже заработали. Вроде как жизнь нам спасли.
Тут открыл рот водитель, до сей поры молчавший.
– Димка, глянь, кто стоит.
Димка полез вперед, мы тоже вытянули шеи, но ничего интересного не увидели.
– Чего ему? – пробурчал Димка, а водитель спросил:
– Тормозить?
