наглаживать ладонь, глядя на меня с большим чувством, а я мысленно вздохнула: на черта мне этот дар, только всю малину портит. Если б не он, млела бы я сейчас под Сашкиным взором и не знала, каких богов благодарить за такой подарок.
За эти годы Монах ничуть не изменился, а если и были кое-какие перемены в его внешности, так только в лучшую сторону. Модная стрижка, модный костюм, полкило золотых украшений (о вкусах, в конце концов, не спорят), глаза смотрят с озорным лукавством, зубы сияют подозрительной белизной. Стильная рубашка без галстука и двухдневная щетина сбивали с толку, ни в жизнь не догадаешься, кто перед тобой сидит. Телезвезда, да и только. Чтобы немного испортить ему настроение, я спросила:
– А чем занимаетесь вы?
– Банковским делом, – легко ответил он.
«Неужто банки грабишь?» – чуть не брякнула я и поинтересовалась:
– Наверное, самое главное в жизни для вас работа?
– Вовсе нет.
– Невероятно, что кто-то думает иначе, чем мой муж. – В этом месте мы тихо засмеялись, а Монах покачал головой: мол, все я понимаю, муж с утра до ночи сшибает бабки, а его жена злится, что лучшие годы проходят мимо, и сетует на отсутствие тепла и ласки.
– Для меня работа – это только работа, – заявил он, чтобы малость подбодрить меня. Я усмехнулась, тем самым выразив сомнение. – Сегодня здесь скучно, – сказал он, когда развлекаться с моей ладонью ему надоело. – Я знаю одно классное местечко, там сейчас веселье в самом разгаре.
– Да? И где же такое местечко?
– Неподалеку. Я на машине, так что через пятнадцать минут будем там.
Разумеется, никуда я с ним ехать не собиралась, я еще помнила о прошлой встрече, когда лишилась ребер (точнее, ребра, со вторым я рассталась совершенно добровольно), но просто послать его к черту было бы неразумно, поэтому я, немного подумав, сказала:
– Нет. Сегодня уже слишком поздно, да и вряд ли это заинтересует моего друга. Может быть, в другой раз…
– Жаль, – вздохнул Монах, и в самом деле сожалея, но надежды не терял и вновь сграбастал мою руку. Далась она ему… – Почему бы нам не познакомиться поближе? – запел он, глядя на меня с веселым озорством.
– Хотите что-нибудь рассказать о себе? – поинтересовалась я с видом полнейшей невинности, он хохотнул и заулыбался. Вообще Монах был веселым парнем.
– С удовольствием, – сказал он. – И совсем не против побольше узнать о вас.
– Обо мне неинтересно, – вздохнула я. – Все существенное я вам уже рассказала.
– А вот я совсем не уверен в этом.
Через пару минут моя нога оказалась зажатой его коленями, ладони не было никакого покоя, и, судя по взгляду Монаха, он твердо решил со мной поужинать, а также позавтракать, со всем остальным, что следует между этими двумя приемами пищи. В общем, он поставил себе целью совратить меня и даже не догадывался о том, как напрасны его старания. То место, где когда-то было ребро, неожиданно заныло, вызывая у меня крайне неприятные воспоминания.
Тут мысли Монаха скакнули в неожиданном направлении, он вдруг вспомнил какого-то Геббельса и испугался, что тот ему все испортит. Так как мне был известен лишь один человек с такой фамилией, а Сашке испортить вечер он никак не мог по причине своей давней кончины, я поначалу растерялась и лишь несколько секунд спустя сообразила, что это вовсе не фамилия, а кличка. Довольно затейливо, надо сказать. Что общего у бандита с бывшим министром пропаганды «третьего рейха»? Все-таки странная у них манера давать друг другу прозвища: если Матвеева кличут Матвей – это понятно, а вот что такое Геббельс? Или, к примеру, тот же Сашка: кого угораздило назвать его Монахом и по какой такой причине? Это что, ирония?
Пока я размышляла над хитростями чужих кличек, Сашка, сидящий лицом к двери в бар, перевел взгляд в ту сторону, кого-то увидел и едва заметно нахмурился, правда, ненадолго. Губы дрогнули в улыбке, а сам Сашка приподнялся и махнул рукой. Проявлять любопытство и оборачиваться я не стала. Подойдет, кого он там узрел, вот и посмотрю.
– Привет, – сказал Сашка, а я увидела рядом с собой парня совершенно невероятной внешности. То, что это Геббельс и есть, стало ясно без Сашкиной подсказки: лицо парня было почти точной копией покойного министра, исключение составляла прическа, в отличие от оригинала этот щеголял бритым черепом. Несуразным в его облике было то, что знаменитая обезьянья мордашка венчала мощное туловище. Шея, которую с трудом стискивал ворот рубашки, как-то странно переходила в нечто мелкое, узкое и нелепое. На первый взгляд создавалось впечатление, что у парня вовсе нет головы, и только спустя полминуты можно было понять: голова, конечно, есть, но уж очень она миниатюрная. Я сидела, таращилась на вновь прибывшего и моргала, а они с Сашкой обменялись крепким рукопожатием.
– Отдыхаете? – Геббельс посмотрел на меня не без лукавства и сказал Сашке: – Познакомь с подругой.
– Варвара, – ласково пропела я, а он представился:
– Сергей.
Ну вот, и никакой он не Геббельс, так я и думала.
Он пододвинул стул и сел между нами. Монах мысленно послал его к черту, но продолжал улыбаться, из чего я сделала вывод: Серега парень непростой и Сашке не только друг, но и скорее всего командир. Серега приглядывался ко мне с большим интересом, мысли его начинались со слов: «Во дает Монах, какую бабу оторвал, где он их только находит?» – и закончились злорадным: «Перетопчешься, Санек».
Уловив в голосе Сереги командирские нотки, в мыслях уверенность в том, что весь мир ляжет у его ног, а Сашка с красивой рожей отдохнет в чулане, я повела себя как женщина с пониманием: проявляла к гостю уважение, вела себя скромно, отвечала, когда спрашивают, и вообще наперед не лезла. В целом атмосфера за столом царила дружеская, хотя Сашка здорово злился. Во-первых, я все больше поглядывала на его
