– А вы предусмотрительны, – заметила я без особого удовольствия.
– Стараюсь. Вот ваш кофе. Завтрак приготовите чуть позже.
– Я приготовлю? – опешила я.
– Вы что, яичницу пожарить не в состоянии?
– Я в состоянии много чего сделать, только с какой стати…
– Слушайте, может, вы лидер новоявленных суфражисток? Любое мое слово вы готовы принимать в штыки.
– Ничего подобного. Просто вы так сказали…
– Нормально я сказал. Готовить будем по очереди. Хотя мне ничто не мешает поесть в ресторане. Как вы относитесь к японской кухне? Могу сделать заказ на дом.
– Спасибо. Сначала я бы хотела услышать ваше мнение о том. что происходит.
– Мое мнение: ничего хорошего.
– Очень мило. Я ведь не об этом спрашиваю.
– Я знаю не больше вашего. Но попытаюсь разузнать. А вам следует запастись терпением.
– Вы имеете в виду, что я буду сидеть здесь, пока вы станете что-то узнавать?
– Разумеется. А вы опять намерены возражать? – вздохнул он.
– Конечно. С какой стати мне здесь сидеть?
– Дорогая, смею напомнить, что сидеть вы здесь будете не просто так, а потому что другого выхода я не вижу.
– У меня есть имя, – сурово напомнила я. – Если оно вам по каким-то причинам не нравится, обращайтесь ко мне по фамилии, а «дорогой» называйте свою подружку.
– У вас очень красивое имя, и я уже понял, что договориться с вами практически невозможно. Будьте добры, объяснить, что вы намереваетесь делать?
– Найти родственников Ильина, конечно. Дальше: Разин. Он приезжал в Карпов, представился работником музея, хотя там уже не работал.
– И что?
– Была же у него причина говорить не правду?
– Конечно, самая банальная: хотел заполучить кинжал, он ведь денег стоит.
– Все равно, я бы с ним еще раз встретилась.
– Хорошо. Что еще?
– Ну…, пока в голову больше ничего не приходит, – вздохнула я.
– А какова, собственно, ваша конечная цель? – побарабанив пальцами по стеклянной крышке стола, спросил Марк Сергеевич.
– Я хочу понять, что это за кинжалы. И почему Матюша решил передать один из них мне. А потом жить себе спокойно.
– Одно другому противоречит. Ну, да ладно. Ректор нашего университета мой приятель. У себя он появляется не раньше десяти, так что есть время привести себя в порядок. Идемте, я вам покажу квартиру.
Квартира вызвала легкий шок вперемешку с восторгом и легкой завистью. Не к Марку Сергеевичу, который здесь жил, а к тому, кто это все спроектировал. Прохоров показал мне гостевую спальню, гостиную, ванную и туалет, а также кабинет, к которому примыкали его спальня и еще одна ванная комната. Туда я заглядывать не стала. В кабинете вышел конфуз. Только я туда вошла, как над ухом раздалось громкое карканье, я от неожиданности вздрогнула, а Марк Сергеевич покаянно произнес:
– Надо было вас предупредить.
Я повернулась и увидела огромную клетку, где сидели две вороны. Одна впилась в меня взглядом, чуть приоткрыв клюв.
– Это Машка?
– Нет. Никогда.
– Что? Ах, ну да. Эдгар По и его бессмертный «Ворон».
– Приято иметь дело с образованной девушкой, – серьезно сказал Прохоров. – Машка та, что справа.
– А как вы их различаете?
– Со временем и вы научитесь.
– Что за глупость держать ворон в доме? – не выдержала я.
– Они ручные и на воле погибнут. В нашей семье они много лет. Их подобрали совсем маленькими и беспомощными. У Никогда было сломано крыло.
– Это что, ваши единственные друзья?
Черт меня, что ли, за язык дернул? Марк Сергеевич посмотрел хмуро и кивнул. Это возымело
