Он привлек меня к себе, и мы долго стояли обнявшись.
– Я люблю тебя, – сказал он.
Я кивнула, думая о том, как много бы отдала за то, чтобы быть уверенной, что это правда.
Я взяла его за руку и повела в гостиную. Он огляделся, и на губах его появилась улыбка.
– Ты это для нас приготовила?
Я невесело усмехнулась.
– Для нас. Но приготовил кто-то другой. – Я протянула ему конверт.
Он прочел и задумался, машинально постукивая конвертом по ладони.
– Это то, чего мы ждали? – Я пожала плечами. – Вот так подарок. Что им надо, как думаешь?
– Деньги, что же еще?
– О деньгах здесь ни слова. Послушай, на серьезных людей это не похоже. И цветы… Тебя как будто поздравляют с убийством мужа. Может быть, это шуточки Владимира Павловича?
– Я не знаю, чьи это шуточки, но горю желанием узнать.
– Ты позвонила в милицию? – Судя по выражению лица, он говорил серьезно.
– Думаешь, это что-то даст? – спросила я как можно спокойнее.
– Кто-то проник в дом, и это письмо попахивает шантажом.
– Милиция здесь не поможет.
– Лили, дело об убийстве твоего мужа закрыто. Кому-то твое наследство не дает покоя. Ну и пусть развлекается, посылая цветочки. В конце концов, ему надоест… Переезжай ко мне, – тихо добавил он. – Ты совсем одна в этом огромном доме.
– Наш корреспондент прав, завтра действительно сорок дней. Поминки и прочее. Следует обо всем позаботиться. Дом, между прочим, стоял на сигнализации, – сказала я без перехода.
Сергей нахмурился:
– Но кто-то смог войти и… и, несмотря на это, ты хочешь здесь остаться?
– Я хочу узнать, что за идиот затеял все это? – не удержавшись, рявкнула я.
– Но если не обращаться в милицию…
– Послушай, Сергей, эти розы где-то купили и как-то сюда доставили.
– Я понял тебя. Однако, если человек, сделавший это, не совсем дурак, вовсе не обязательно покупать цветы в одном месте.
– Цветочных магазинов не так много.
– Есть еще рынки.
– И все-таки я бы попробовала.
– Ну хорошо. Давай попробуем. Хотя я считаю эту выходку жестом отчаяния. В письме никаких угроз и требований, злобная выходка и ничего больше.
– Хорошо, если так, – кивнула я, нимало не сомневаясь, что угрозы не заставят себя долго ждать, и вдруг спросила: – Ты ничего не хочешь мне рассказать?
– О чем ты? – Сергей старался выглядеть удивленным, но в глубине его глаз появилось беспокойство.
– Может быть, есть что-то такое…
Он решительно поднялся и взял меня за плечи.
– Я чувствую, времена для нас пришли не самые спокойные, и потому хочу, чтоб ты знала. Я люблю тебя. Я люблю тебя так, как никого никогда в своей жизни не любил. Я готов сделать для тебя все, что угодно. Если понадобится убить кого-то, я и это сделаю, может, звучит слишком зловеще, но что есть, то есть. Единственное мое желание – быть с тобой. И я добьюсь этого, чего бы это ни стоило. – Тут он улыбнулся и добавил веселее: – Получается у меня довольно высокопарно, наверное, оттого, что с подобными речами мне выступать не приходилось. Трудно выразить словами то, что я чувствую. Пожалуйста, помни, что бы ни случилось – я люблю тебя. Я сделаю все для того, чтобы мы были счастливы.
Он говорил вполне искренне, мне сделалось стыдно за то, что я могла усомниться в его чувствах, но почти в то же мгновение в глубине души шевельнулось сомнение: «Слова это, только слова»… Я попыталась избавиться от этой мысли.
– Я люблю тебя, – сказала я, улыбаясь.
Через час мы расстались, Сергей отправился по цветочным магазинам, а я – во вневедомственную охрану. Охранная сигнализация дома была самой что ни на есть обычной. Никаких видеокамер и прочих технических достижений. Виктор любил повторять, что он честный человек и у него нет врагов. По поводу вездесущих охранников посмеивался, говоря, что держит их для солидности, а сигнализация в доме на случай, если какому-нибудь воришке взбредет в голову заглянуть к нам. Дом мы ставили на охрану, только когда уезжали на несколько дней.
Мое появление вызвало раздражение у дежурной.
– А что случилось? – спросила она строго.
