которым можно продержаться неделю, ложе из сухой травы и даже кольцо для баскетбола с разноцветными ленточками, прибитое к одному из деревьев.
Все это необычайно меня порадовало, потому что страх, неожиданно возникший на крыльце дома, не отпускал и я всерьез начала думать, что весь мир куда-то провалился, а мы с Гришей остались одни на всей планете.
– Кто-то здесь отдыхал, – сказала я громко, желая себя подбодрить, но вышло совсем наоборот. Положительно, такие заброшенные уголки не лучшее место для прогулок.
– Никакой дороги, – заявил Гриша. – Бабка шутница.
– Что же делать? Вернемся на турбазу?
– Бабка сказала: надо подняться в гору, потом спуститься, и будем в поселке. Гора невысокая, несколько минут – и мы на вершине, с нее должен быть виден поселок.
– Хорошо, – кивнула я. Спорить с Гришей не хотелось, зато очень хотелось оказаться в цивилизованных местах или хотя бы увидеть вдали человеческую фигуру.
Мы полезли в гору. Делом это оказалось нелегким, хоть и была она невысокой, зато очень крутой. Я взбиралась почти на четвереньках, а Грише пришлось и того хуже, потому что он тащил несчастного Ромео. Мы стали брать правее, туда, где склон был более пологим, время шло, а вершиной и не пахло. Мы остановились передохнуть, Гриша опустил Ромео на землю, а пес вдруг завыл.
– Чего это он? – шепотом спросил Григорий. Я сделала пару шагов в сторону, раздвинула ветки и замерла, вытаращив глаза: прямо под нами был заброшенный дом. Выходит, мы сбились с курса и поднимались вовсе не на ту гору. Я инстинктивно схватила Григория за локоть и даже прижалась к нему.
– Этого не может быть, – сказал он. – Мы все время двигались на север. Чертовщина какая-то.
– Будем подниматься? – прошептала я и на всякий случай прижалась к нему покрепче.
– Вот что, давай возвращаться на базу, – сказал он и добавил: – Не нравится мне здесь.
Я была с ним полностью согласна.
Подниматься в гору было тяжело, но и спускаться оказалось делом нелегким, тем более что, не сговариваясь, мы решили обойти дом, не желая к нему приближаться, времени на это потратили слишком много, и, когда оказались возле озера, стало ясно: через несколько минут зайдет солнце. Мы торопливо выбрались на тропинку, ведущую к турбазе, и вошли в лес. Не учли мы одного: на юге тьма опускается мгновенно. Солнце исчезло за горой, и мы оказались в абсолютной темноте. Ромео завыл, а мы очень скоро сообразили, что заблудились. Я начала дрожать и уже не выпускала локоть Григория.
– Ничего, – тихо сказал он, как видно, желая меня подбодрить. – Турбаза недалеко, сейчас должны появиться огни. По ним и выйдем.
– Ага, – пролепетала я.
Огни так и не появились, лес неожиданно кончился, а я в трех шагах от себя увидела покосившуюся ограду. Стало ясно, куда мы опять вышли.
– Вот черт, – охнул Гриша, Ромео испуганно заскулил, а я торопливо перекрестилась.
– Разве его к ночи поминают?
– Кого?.. Ну надо же…
Дружно охнув, мы, не разбирая дороги, почти кубарем спустились к озеру.
– Что будем делать? – дрожа и даже слегка заикаясь, пролепетала я. Гриша в тяжелые минуты жизни показал себя настоящим мужчиной. Он не стал упрекать меня в наших бедах, а, немного подумав, заявил:
– Как думаешь, мы сможем найти эту стоянку? Ну, где костер жгли?
– Попробуем, а что?
– До утра лучше оставаться там. Бродить по горам ночью пустая затея. На стоянке полно дров, и у нас есть собака.
Не знаю, что он имел в виду, называя так Ромео, то есть какую пользу он ожидал получить от бедного испуганного создания, но в целом вроде бы говорил дельные вещи.
К счастью, место стоянки мы обнаружили очень быстро, к ней нас вывел Ромео (выходит, Гриша прав, и Ромео вполне способен поддержать честь собачьей породы). Григорий развел костер, и мы устроились возле него почти с удобствами, перетащив ближе к огню ворох сухой травы.
– Ну вот, – вздохнув с облегчением, заметил мой спутник, неизвестно кого желая успокоить.
Я расстелила полотенца и поежилась, глядя в сторону дома. Хотя ночь была душная, о том, чтобы потушить костер, не могло быть и речи. Мы легли, Ромео прижался ко мне, а я попыталась успокоиться и уснуть. Утром все страхи покажутся нелепыми, и мы с легкостью выберемся отсюда.
Костер догорал, Гриша вскоре захрапел, Ромео посапывал рядом, а я лежала и смотрела на звезды. На смену страху пришло странное спокойствие и предчувствие необыкновенного, словно вот-вот мне должно было что-то открыться… Сквозь тишину моего уха коснулся невнятный шум, как будто где-то вдалеке ехала машина по гравийной дорожке. «Это море шумит, – решила я. – Море совсем рядом, вот за той горой, сейчас ночь, а звук в темноте далеко разносится…»
Невольно я посмотрела в сторону дома и буквально остолбенела – там горел свет. Вспыхнул, погас и вновь загорелся через несколько минут. «Это что ж такое?» – возмутилась я и села, пристально вглядываясь в том направлении. Последние сомнения меня покинули: это шумела машина, и она остановилась возле дома. Свет фар потух, затем вспыхнул еще огонек, поменьше и не такой яркий, наверное, фонарик. «Дьявол на машине не ездит, и фонарь ему ни к чему», – разумно рассудила я и осторожно поднялась. Уснуть все равно не удастся, а этот дом не давал мне покоя. Такого страха напустил… а я никому не позволю забивать мою голову всякими глупостями.
