– Так, может, Дима все это и проделал? – усмехнулась я. – А ограбление и все прочее было для того, чтобы сестре мозги запудрить.
– А сестра, по-вашему, дура?
– Может, она в компьютерах ничего не соображает и даже не знает, как этот самый диск в компьютер вставить. А довериться кому-то боится. Вот и обратилась к брату. А тот, поняв, в чем дело…
– Тогда получается, что Алина Сергеевна врет, – нахмурилась Ленка. – Мне она понравилась и вообще… Слушайте, когда она таблетки принимала, я видела, что за лекарство у нее, – необычайно воодушевилась Ленка. – Так вот, это фемара.
– Ну и что?
– Как что? Фемара – препарат для гормональной терапии рака молочной железы.
– О господи, – нахмурилась я. – Так что же, выходит, у Алины Сергеевны рак?
– Фемара назначается больным раком молочной железы как при терапии на предоперационном этапе, так и для послеоперационного лечения.
– Ты можешь говорить по-человечески? – не выдержала я.
– Могу. Она про больницу говорила, помнишь? Я думаю, ей делали операцию.
– Та-ак… – произнесла я в глубоком раздумье. – Она лежит в больнице с жутким диагнозом, а муженек намылился с любовницей в неизвестном направлении. Странно. Куда торопиться, мог бы подождать, когда вдовцом станет.
– Ничего не странно! – возмутилась Ленка. – Ты недооцениваешь современную медицину. С какой стати сразу вдовцом? Хотя и разводиться с женой, когда она в таком положении, свинство.
– А просто смыться – нет? – съязвила я.
– Ну, – подал голос Матвей, – по крайней мере, объясняться не надо, в глаза смотреть. Сбежал, и привет.
– Меня больше Дима поразил, – покачала головой Ленка. – Знать, что у сестры такие проблемы со здоровьем, и… Вот гад! Нисколечко мне его не жалко!
– Что будем делать дальше, Пинкертоны? – спросил Матвей. Мы как раз въезжали в город.
– Надо встретиться с одной знакомой. Она работала у мужа Алины Сергеевны секретарем.
– Что, та самая? – поднял брови Матвей в крайнем удивлении.
Пришлось его разочаровать:
– Нет. Раньше работала. Может, она расскажет что-то такое, что нам поможет понять…
– Правильно, – перебила меня Ленка. – Вы поезжайте, а мне нужно на дачу. С фазером порядок, душа моя спокойна. Теперь, как врач, я обязана заботиться о Гоше. Конечно, он вражина, но по международной конвенции о военнопленных…
– Отвезем ее на дачу? – перегнулась я к Матвею.
– Слушаю и повинуюсь, – буркнул он.
И мы опять стали разворачиваться. Его покладистость особых восторгов не вызвала. Теперь понятно, почему он демонстрирует чудеса благородства: все дело в этих денежках! Матвей надеется их найти. Каким образом он узнал о диске – вопрос, но, скорее всего, и с Наташкой наш герой познакомился неспроста, а именно – желая быть поближе к объекту страсти. Все к тем же деньгам, я имею в виду.
По дороге на дачу я думала о том, что история наша наконец-то прояснилась. Все в ней как в нормальном детективе: два убийства, куча денег на кону и большое количество охотников на них. Теперь интерес бандитов понятен. И странное поведение Димы тоже. И то, что Ленка так рвется на дачу, имеет свое объяснение: она спешит, разумеется, не для того, чтобы соблюдать какую-то там конвенцию. Очень может быть, что диск, из-за которого весь сыр-бор, зарыт на Наташкиной даче, и вскоре мы станем счастливыми обладателями приза. Придется Матвею остаться с носом, как и господам бандитам. Я против воли улыбнулась, хотя особо хвастать нечем: диск к нам попал случайно, ничего выдающегося мы с этой целью не сделали, зато теперь следует проявить волю и сообразительность, чтобы главный приз сохранить.
– Надо было Алине Сергеевне рассказать про диск, – заметила Ленка.
– Ага, – хмыкнул Матвей. – А она бы, в свою очередь, рассказала о нем следователю. И как бы ты выкрутилась из щекотливой ситуации?
– К примеру, заявила, что о диске мне Дима сказал. А что? Сидели в кафе, ели мороженое, он и говорит: «Сестра мне диск дала на хранение, а у меня одно беспокойство: вдруг он как-то связан с убийством ее мужа?»
– Гениально, – кивнул Матвей. – Но претворять сие в жизнь не советую. В милиции сидят далеко не дураки и умников вроде вас видели не один десяток. А когда за вас возьмутся…
– Давай без мрачных прогнозов, – перебила я.
Мы ненадолго замолчали. Ленка погрузилась в раздумья. Наверное, строила планы по нейтрализации Гоши и скорейшему изучению Наташкиного наследия. Покидая машину, она мне сказала:
– Будь на связи. Чего у тебя мобильный всегда в зоне недосягаемости? А Наташке я сама позвоню.
– Где живет бывшая секретарша? – спросил Матвей, когда мы остались вдвоем. Я ответила, а он предложил: – Может, есть смысл сначала ей позвонить? Вдруг ее дома не окажется?
Конечно, он был прав – кому угодно надоест мотаться целыми днями то с дачи в город, то из города на дачу. Я позвонила и вскоре услышала Веркин голос. Он у нее выдающийся, Наташка прозвала приятельницу «иерихонской трубой», толком не зная, что это такое. Но моя бабуля растолковала, что в библейские времена от звука той самой трубы рухнули городские стены Иерихона. От Веркиного голоса тоже можно
