дядя Жора, ничего не пожелав сообщить на этот счет. Марья рвалась со мной, но я категорически этому воспротивилась.
По дороге я пробовала поразмышлять на тему, что предпочтительнее: иметь дело с милицией или препротивным господином Бойко? Выходило довольно безрадостно: не посадят, так, пожалуй, укокошат. Оттого я решила положиться на судьбу и даже особенно не паниковала, входя в указанный кабинет.
Обнаружив за столом мужчину со странно знакомым лицом, я вновь забеспокоилась, подозревая судьбу в очередном подвохе, но он повторно представился, и я вспомнила, что знакомил нас Олег. Именно Николаю Сергеевичу я не так давно жаловалась на своего мужа.
– Присаживайтесь, – сказал он.
Я устроилась на стуле и вдруг заревела. Николай Сергеевич дал мне воды, трижды тяжко вздохнул, демонстрируя сочувствие, и приступил к допросу. Если честно, не очень-то он меня мучил. Даже наоборот, скорее помогал. Иногда мне удавалось вставить слово, но я, по понятным причинам, не особо усердствовала. Выходило следующее: о гибели мужа я узнала сегодня от самого Николая Сергеевича, а о делах его (то есть мужа) мне ничего не известно, и кто мог желать ему смерти, мне неведомо. Слегка стыдясь, Николай Сергеевич спросил, где я была вчера с девяти вечера до полуночи, и я слово в слово пересказала все то, что советовал дядя Жора. Через пять минут после этого Николай Сергеевич со мной простился и даже проводил до двери.
Не веря в свое счастье, я выпорхнула как на крыльях из центрального подъезда, но тут же вспомнила о Бойко и загрустила вновь. Зазвонил мобильный, на экране высветился номер Гридина, а вслед за этим я услышала его голос:
– Симона, где ты?
– В милиции, – ответила я.
– Так ты уже знаешь?
– О смерти Сергея? Да, мне сообщили.
– Тебя допрашивали?
– Конечно.
– Почему ты мне ничего не сказала? Тебе нужен адвокат, ты должна понимать…
– Зачем мне адвокат? – решила я прикинуться дурочкой. – Сергей погиб, и разводиться мне теперь не с кем.
– Но… его убили, и вполне естественно…
– Надеюсь, ты не думаешь, что я имею отношение к его смерти?
Конечно, он не думал. Я со вздохом посетовала, что от Бойко меня никакой адвокат не спасет. Андрей Петрович сочувственно изрек:
– Пленки надо ему вернуть: типы вроде этого крайне опасны…
Я поспешила попрощаться. Верно говорят: нет бесполезнее болтуна, чем адвокат.
Я поравнялась со своей машиной, когда увидела Марью. Она покидала здание, в котором я не так давно обреталась, со счастливой улыбкой на устах. Помнится, я просила Марью сидеть дома, ничего хорошего от посещения ею милиции не ожидая. Ее счастливая улыбка отнюдь не обрадовала меня, скорее насторожила.
– Как ты здесь оказалась? – не без суровости осведомилась я.
– На такси приехала, – ответила Марья.
Я хотела разозлиться, но передумала: каков вопрос, таков ответ. Пока я формулировала следующий вопрос, Марья принялась трещать как заведенная, для начала перекрестившись на купола собора, который возвышался по соседству.
– Надоумил господь, – поведала она, – вот я пришла и все рассказала.
Если до того момента я чувствовала себя неважно, то после этих слов готовилась рухнуть в обморок, но и с этим пришлось повременить. Заскрипели тормоза, и рядом остановился «Мерседес» Андрея Петровича, он выпорхнул из него с необыкновенной живостью и заключил меня в объятия, что для меня было несколько неожиданно.
– Безбожник, – буркнула Марья, – прах ее мужа еще не успел успокоиться, а вы с грешными мыслями.
– При чем здесь грешные мысли? – растерялся Андрей Петрович, а я, воспользовавшись его растерянностью, смогла высвободиться из объятий. Андрей Петрович кашлянул и сугубо деловито заговорил: – О чем они тебя спрашивали?
Я пожала плечами и довольно подробно пересказала содержание нашей беседы с Николаем Сергеевичем.
– Он интересовался, где ты была в момент убийства? – Прозвучало это весьма взволнованно.
– Он спросил, где я была вчера вечером.
– А ты?
– Ответила, разумеется.
– А где ты была? – спросил Андрей.
– С дядей Жорой в ресторане ужинала, – влезла Марья.
– С каким дядей Жорой? – нахмурился Андрей.
– Долго рассказывать. Ему захотелось осмотреть город, а я не могла отказать, как-то это невежливо…
