– Что делать будем?
– У меня работа срочная образовалась.
– Я с тобой.
– Незачем. О даче никто не знает. Здесь ты в безопасности.
– Какая безопасность, Алеша? – вздохнула я и уставилась на свои кроссовки. – Не оставляй меня, пожалуйста…
– Уезжать тебе надо, – сказал он.
– Да некуда мне уезжать. Я лучше с тобой.
– Куда со мной?
– Не знаю. Все равно. Много я одна набегаю? У тебя друзья, квартиры, гранаты, и то раз в день непременно на неприятности нарываемся. А то и два… С Пашкой что делать будем?
– В город повезем.
– У него есть кто?
– Есть. Мать, брат…
Я разревелась, по-дурацки шмыгая носом и размазывая слезы.
– Как стемнеет, поеду, – мягко сказал Алексей. – А пока давай-ка я твою руку посмотрю.
Я стянула кофту. Повязка ослабла, кровь все еще сочилась. Алексей принес бинтов из ванной, осмотрел рану и покачал головой:
– Дырка приличная. Надо бы зашить.
– Ты же говорил, нельзя в больницу… – Тут до меня дошло, и я нахмурилась: – Это что, иголкой с ниткой? Нет уж. Я не Рэмбо. К тому же, если верить твоим прогнозам, долго я не протяну, так что глупо особенно о руке беспокоиться.
– Не болтай ерунды. С такими способностями ты доживешь лет до ста.
– Хорошо бы, – кивнула я. – Как у тебя голова?
– До того, как по ней железкой двинули, было лучше.
– Я есть хочу.
– Потерпи. Поеду в город, что-нибудь прихвачу.
Часов в двенадцать он стал собираться.
– Я с тобой, – поднялась я с кресла, с трудом извлекая себя из дремы.
– Ложись спать. За час обернусь.
– Нет, лучше вместе. Ночь, менты тормознут. Если женщину увидят, меньше цепляться будут.
Алексей подумал и кивнул. Тело Пашки он перенес в машину и уложил в багажник. В кабине чем-то пахло, я не сразу поняла, что кровью. Сиденье и пол Алексей вытер, но запах остался. Я открыла окно, глядя, как медленно открываются ворота.
Если кто-то и интересовал милицию этой ночью, то уж точно не мы. Напряжение понемногу спало, и я решилась спросить:
– Алеша, вот Пашка тебе говорил, что Серого ты тронуть не можешь…
– Ну…
– А он тебя трогает, нечестно получается. Ему можно, а тебе нельзя?
Алексей усмехнулся.
– Тут штука хитрая. Покуда я у крестного не появился, у него руки развязаны. На меня все свалит, скажет, деваться ему, бедному, некуда было. Опять же, я являться не спешу, должного уважения не проявляю.
– А ты проявил бы, показался. Драться, так по-честному, а то все козыри у твоего Серого… А что Пашку убили…
– Пашка дружок мой давний, многих знает, много чего слышит, но для Савельича он ломаного гроша не стоит. А Чика просто пьяница-инвалид. Он мне в детстве кораблики мастерил…
Мы въехали в город и встали возле троллейбусной остановки. Вокруг не было ни души. Я немного прошлась, поглядывая по сторонам, и кивнула Алексею. Он вытащил Пашку и аккуратно устроил на скамейке. Проехав несколько кварталов по пустынной улице, мы остановились у автомата, и я позвонила в милицию.
– На троллейбусной остановке «Сады», это двенадцатый маршрут, прямо на скамейке лежит мертвый.
– А откуда вы знаете, что мертвый, может, пьяный? – лениво предположил дежурный.
– Вряд ли. Он весь в крови и не дышит. Может, подъедете? Не очень приятно ждать троллейбус в компании с мертвецом.
– Я сейчас машину вышлю, а вы дождитесь наших сотрудников…
– Ага, – перебила я. – Я как раз такая дура… – И повесила трубку. Разумеется, дежурный был не виноват, но такой уж это был вечер, то есть уже ночь.
