теперь не до нас было. Я даже валерьянки выпила, как поняла, что это я подумала. Вот так и подумала: не до нас. Бред, да и только.
День тихо прошел, а вечером, часов в девять, появился у меня Павел и говорит:
– Натягивай платье гастрольное, поехали.
Я решила, что в данных обстоятельствах я могу обратиться к нему с просьбой.
– Слушай, оставьте меня здесь, ну заприте, свяжите или еще что… Не хочу я никуда ехать, убьют меня, чего доброго, или, того хуже, в тюрьму с вами угодишь.
Павел в кресло сел, посмотрел серьезно так, как он умел, по-особенному, и сказал:
– Я не знаю, как ты во всем этом замешана, но чувствую, дело в тебе. Не случайно Серега в твоей квартире оказался, и все остальное не случайно.
Тут и мне кривляться расхотелось, я тоже посмотрела ему в глаза и спросила серьезно:
– А если все-таки случайно и твое чутье тебя подвело? Может быть, мне просто не везет и я пытаюсь выжить?
– Что ж, мы это выясним, а до той поры ты будешь рядом. И можешь мне поверить, я с тебя глаз не спущу.
– Ясно. Благодарность заложена в человеческой натуре, – сказала я и пошла переодеваться.
Отправились мы в ресторан «Вечерний». В обычный распорядок были внесены изменения – мы ехали втроем: Павел, Гиви и я. За руль сел Гиви, мы сзади и покатили по городу. Конечно, куда и зачем едем, я спрашивать не стала, зачем зря воздух сотрясать? Но кое-что удалось разузнать из обрывков разговоров. Например, то, что ресторан «Вечерний» принадлежал Косому и у него там что-то вроде штаб-квартиры. Из этого я заключила, что едем мы на разведку. Я считала себя никудышным разведчиком, и эта миссия пришлась мне не по душе. Тем более что оставалось загадкой, как нас там встретят (скорее всего плохо) и как мы вообще собираемся туда войти. Оказалось, очень просто: взяли и вошли и сели за столик в центре зала, и особого внимания на нас никто не обращал. Косой в зале не появлялся. Гиви куда-то вышел, а вернувшись, сообщил: он здесь, но сидит у себя в кабинете и носа показать не смеет, так боится оказаться трупом в начавшейся между Боксером и Мотей войне. Какой-то план на этот вечер у Павла имелся, потому что держались они спокойно и уверенно и никуда не торопились. Ели, пили, в общем, развлекались. Павел даже танцевать меня пригласил, я торопливо сказала:
– Не хочу. – Он только рукой махнул.
Время шло, воздух стал тяжелым, а физиономии вокруг потными, кое-кто уже передвигался с трудом, но веселье все еще шло по нарастающей. И тут Гиви поднялся и пошел от стола, а я поразилась тому, как грациозно он двигается, и еще, как незаметно. Я понимаю, это глупо звучит, но было это именно так.
Дверь в кухню была прикрыта ширмой, рядом дверь в коридор, оттуда – в служебные помещения. А рядом лестница вниз, в холл. На какое-то мгновение я подумала, что Гиви удастся пройти в нужную дверь, но совсем рядом стоял стол, а за ним двое здоровяков. Как только Гиви приблизился, они заметно насторожились, подались вперед. Пиджаки свободного покроя были расстегнуты, руки потянулись под полы и… Гиви шагнул к лестнице. Павел никак не отреагировал, но глаза сверкнули хищно, и головой повел как-то по-особому – злился. Через несколько минут Гиви вернулся, и опять мне показалось: он пройдет, но все повторилось, и он сел за стол.
– Коридор пуст, – бросил он, – только эти.
Время шло, а здоровяки продолжали сидеть и всякий раз, как рядом возникал кто-то, настораживались. Тут я и решила, что пора мне во всем этом поучаствовать, раз уж вышло, что все городские события меня напрямую касаются. Я выпила шампанского (для храбрости) и сказала:
– Их надо отвлечь.
– Умная мысль, – усмехнулся Павел, – а мы тут голову ломаем, что делать.
Мне его тон не понравился, но я, конечно, демонстрировать этого не стала, говорю спокойно так:
– Я могу помочь.
– Как? – опять усмехнулся.
– Ну, не так уж это трудно.
Всерьез они меня не восприняли, да я и не лезла особенно. Просто пришла пора показать, что всякую ерунду я тоже делать умею, поэтому, когда Гиви опять поднялся и пошел, легко так, словно танцуя, я приготовилась. Вроде бы прическу поправила, а на самом деле бретельки платья на шее развязала, ну а потом вскочила, платье, само собой, с груди слетело, а я еще завизжала. Эффект был совершенно неожиданный, я, конечно, ждала, что на меня внимание обратят, но чтоб вот так, разом вытаращились… А я визжу и грудь прикрываю, и платье поддергиваю одной рукой, а оно уже до бедер съехало. Тут меня Павел поразил. Я в нем актерских способностей не подозревала, и зря, потому что разыграл все как по нотам, вскочил, стянул пиджак, на плечи мне накинул: «Успокойся, дорогая» – и все такое… Кандидат на «Оскарa» за лучшую мужскую роль года. А я ногами топаю, локтем фужер смахнула, ору:
– Это ты виноват, – и по физиономии ему съездила, не могла упустить такой случай. Он схватил меня в охапку, я задела соусник и в буйство впала, тут сбежались все, кто раньше отсутствовал, администратор, к примеру, Павел деньги на стол швырнул и за плечи потащил меня к выходу.
– Успокойся, дорогая.
Цирк. Всем страшно понравилось, особенно двум здоровякам у двери, и Гиви, наверное, тоже, потому что его нигде не наблюдалось.
Мы покинули ресторан, и до самой машины Павел старательно исполнял роль, и я тоже, правда, вмазать ему еще раз не решилась. Усадил меня в машину, сам сел за руль, и мы со стоянки вырулили. Проехали три квартала, свернули, огни погасили и встали. Павел на меня посмотрел, я пиджак стащила, ему отдала, платье поправила.
– Сама придумала? – спросил насмешливо.
– В кино видела.
