неприятности. И вдруг решилась. Подошла, встала рядом и спросила:
– Какие-нибудь проблемы?
– Так, самую малость, – улыбнулся он.
– Паспорт?
– Меня здесь хорошо знают, – пожал он плечами, а я спросила:
– Оружие? Положите в мою сумку, – и поставила ее между нами.
Он удивленно вскинул брови, а я поспешно добавила:
– Меня проверять не будут, вон тот тип – мой муж.
И тут он засмеялся, весело так, и я засмеялась, а чувство было такое, словно мы знаем друг друга давным-давно. Я в сторону отошла. Тут и Юлька появилась, и мы посидели некоторое время, болтая. На caмом деле я просто хотела убедиться, что у него не будет неприятностей, а потом направилась к мужу.
– Вот уж не думала с тобой встретиться, – сказала хмуро.
– Вижу твою радость.
– Ты испортил мне вечер, – сказала я и прошла мимо.
На улице я постояла возле крыльца, подставив лицо ночному ветру, и, улыбаясь, домой пошла. На углу меня догнала машина. Дверь открылась, и он сказал:
– Юлия Михайловна, садитесь, пожалуйста, я отвезу вас домой.
Через неделю я подала на развод.
Я очнулась от воспоминаний, потому что Константин Осипович вдруг поднялся и сказал:
– Юленька, я же забыл совсем, – он вышел в прихожую, а вернулся с книгой в руках, – вот, купил в Москве.
– Идет торговля? – обрадовалась Юлька и книгу схватила. Конечно, девчонки тоже руки протянули, а я затосковала.
– Что ж, у нас есть повод еще раз поздравить именинницу, – сказал Константин Осипович, а Павел спросил, в чем дело, а Константин Осипович заулыбался: – Как, Юленька не сказала? Она у нас необыкновенно скромный человек. У нее вышла книга.
– Это не совсем так, – торопливо влезла я, – это только мой перевод с английского.
– Вот, пожалуйста, в этом вся Юленька.
Павел взял книгу, а у меня живот прихватило: ох как некстати. На обложке красовался здоровенный детина бандитского вида с автоматом в руках (обложка мне ужасно не нравилась).
– Экстремальная ситуация, – прочитал Павел. – Проблема выживания. Интересно.
Куда уж интересней.
– Бог с ней, с книгой, – сказала я, – давайте лучше выпьем.
И чего это я так разволновалась? Тут я стала Константина Осиповича о работе расспрашивать. Он, кстати, прилетел всего на несколько часов, чтобы меня поздравить, я об этом знала и ценила. Рассказчик он необыкновенный. Он археолог и прекрасный педагог. Я его слушала и за Павлом наблюдала. Сидел он задумчиво, может, слушал внимательно, а может, и не слышал ничего вовсе, не понять. Потом Константин Осипович попросил нас спеть. Юлька за фортепиано села, и мы исполнили несколько романсов. С большим чувством, как говорят в таких случаях. Константин Осипович опять мне руки целовал и все говорил, какая я замечательная, скромная и вообще необыкновенная. Ну и все вроде бы нормально пошло. Выпивали, разговаривали, потанцевали немного. В одиннадцать за Константином Осиповичем машина пришла, мы его проводили, девчонок отправили и в квартиру вернулись. Я быстро со стола убрала, посуду перемыла – и спать.
Утром в кухне обнаружила Павла с моей книгой в руке.
– Очень интересная книжка, – сказал он.
– Не видишь фамилию на обложке? – взъелась я. – Я – только переводчик.
– А что, на английском больше ничего не было, чтоб ты перевести смогла?
– Было предложение. Я согласилась. Ты этих дел не понимаешь и судить не можешь.
– Конечно. Куда мне. Интересная книжка.
– Ну интересная, и что? Надо полагать, ты мне это неспроста говоришь, и что ты имеешь в виду?
– Ладно, черт с ней, с книжкой. Этот хмырь, он жених, что ли?
– Тебе что за дело?
– Да он тебе в папаши годится.
– Глупость какая. Константин Осипович человек исключительный, он…
– Да понял я, понял… Женатый?
– Он? – удивилась я. – Нет.
– Ясно. На тебе жениться хочет?
– Ты чего привязался? – разозлилась я.
