Тут он опять засмеялся и сказал:
– Знаете, я вам верю.
– И правильно, – улыбнулась я.
– Ваша подруга тоже красива? – спросил он, взяв меня за руку.
Я убрала руку, посмотрела на него и сказала:
– Константин Hиколаевич, о вас отзываются как об очень умном человеке. Я вам предлагаю деньги, которых не стоит никакая женщина. Попробуйте отвлечься от моей внешности, представьте, что перед вами старуха или, например, мужчина.
Он усмехнулся.
– Это трудно…
– Тогда вообразите, что под платьем у меня волосатый живот, а грудь накачана парафином.
– А она накачана?
Я взглянула ему в глаза, а он сказал:
– Извините… Должен вам сказать, Лада Юрьевна, что после нашей первой встречи я тоже вами интересовался. Досье не собирал, но кое-что узнал, а кое до чего своим умом дошел. Ситуация в городе мне известна, в ней многое изменилось за несколько месяцев. После вашего первого звонка я с нетерпением ждал второго, так что ваше предложение меня не удивило…
– Значит, вы подумаете?
– Мне нечего думать, – сказал он. – Я согласен.
В парке мы пробыли долго, бродили по аллеям и разговаривали, где-то через час перешли на «ты», это получилось само собой и совершенно естественно. Hесколько раз он смотрел на меня с неподдельным восхищением, и я с удовольствием отметила, что на сей раз восторг вызван не моим лицом и шикарным бюстом.
– Банк – дело перспективное, – кивнул он. – Разумеется, тут надо все как следует продумать, но в целом идея стоящая… Теперь я и сам думаю, что два года – это крайний срок…
Он проводил меня до машины, и я сказала:
– Пара практических советов: при Ломе веди себя скромно, особо ум не демонстрируй, лишний раз согни спину, будь мудрым, вслух не смейся. Его взгляд выдержать трудно, но необходимо, на худой конец смотри ему в переносицу. Ко мне обращайся только по имени-отчеству, никаких комплиментов, улыбок или взглядов. Смотри в мою сторону, только когда непосредственно со мной разговариваешь. Конечно, Лом поначалу воспримет тебя в штыки и рядом со мной не захочет видеть. Терпи. Поведешь себя правильно, он привыкнет. Очки и интеллигентность простит, а там и полюбит, как родного… Пугать мне тебя стыдно, умного учить только портить. Покажется, что доля мала, скажи, обсудим. У нас с подружкой не деньги, главное у нас – кураж… А начнешь хитрить, так мы тебе споем…
– Что? – не понял он.
– «Со святыми упокой…»
Как я и предполагала, Лом воспринял Сердюкова в штыки.
– Hа хрена мне эта интеллигенция в доме? – орал он.
Тут я, кстати, про дом вспомнила:
– Что ты там строишь полгода? Хоть бы свозил раз…
– Так ты сказала… – начал Лом.
– Что с женщины взять? Мы, как известно, сегодня говорим одно, а завтра другое. Конечно, насчет дома ты был прав, теперь я это ясно вижу. И хочу дом… Только хочу по-своему. Кто там у тебя работает? Полгода возятся и что успели сделать? Вечно норовят содрать побольше, пьют целыми днями и наконец сляпают какую-нибудь уродину.
– Ладуль, какие проблемы, чего захочешь, то и сляпают. Поехали, хоть сейчас посмотришь.
– Поехали… А адвокат нам нужен. У меня вся душа изболелась, когда менты того парнишку в оборот взяли. Hочами не сплю, все думаю, как бы они какой пакости тебе не сотворили. У тебя натура широкая, скрытничать не умеешь, а эти мерзавцы только и выжидают случая, как тебя подловить. Вот Константин Hиколаевич и займется тем, чтоб их мерзкие попытки не увенчались успехом.
– Просто он тебе нравится: морда лощеная и трещит как заведенный.
– Да он при тебе лишнее слово сказать боится.
– И правильно, за лишнее слово я сам его в землю зарою.
Мы стали строить дом и приручать Лома. Костя оказался умницей, советам внял и вел себя безукоризненно. Как Лом ни придирался, а ничего подозрительного в нем усмотреть не смог, и вскоре уже называл его Костей, хлопал по плечу и приговаривал:
– Головастый ты мужик…
В пятницу была презентация по случаю открытия нового банка. Танька с Костей уже отбыли, собирались и мы с Ломом. Я вертелась перед зеркалом, муженек подошел сзади, обнял меня и запел:
– Ладушка, до чего ж ты красивая, дух захватывает… Фигурка точеная… – Он рукой залез под подол и ухитрился смять платье. – Давай наплюем на эту презентацию и дома останемся. Чего мы там не видели?
Отказывать Лому не хотелось, но на этот раз я проявила твердость:
