– А вы разве не знаете? – удивилась я.
– Я в больнице лежу, поэтому не знаю многого из того, что творится на свете. А что знаю, тому сильно удивляюсь и в ум взять не могу: неужто в самом деле правда?
– Правду я вам сейчас расскажу, – заверила я. – А вот он подтвердит.
И я стала рассказывать с самого начала, с того момента, как нелегкая дернула меня подумать о покупке квартиры. Степаненко был терпеливым слушателем, не перебивал и вопросов не задавал, смотрел на меня, иногда переводил взгляд на Дениса и время от времени кивал. То ли со мной соглашался, то ли давал понять, что меня слышит. Изложение не заняло много времени, я поведала о своих домыслах и соображениях и извлекла фотографию. Николай Петрович долго ее рассматривал, кряхтел и хмурился. Потом вернул ее мне и сказал:
– Все в масть, но все не так. Я не про ваш рассказ, уверен, вы все изложили исключительно правдиво, я про Логинова. С Валерием Семеновичем знаком много лет, человек он, безусловно, честный. И умный ко всему прочему. И водку с бандитами пить в любом случае не станет. Фотография эта – липа, не спорю, ма’стерская, но липа. Благодаря вам от хорошего человека избавились. – В этом месте он торопливо добавил: – Конечно, вас в этой игре использовали втемную, вы ничего не знали. Но кто-то использовал.
– Что вы городите? – разозлилась я, поняв, что взаимопонимание, а следовательно, и помощь отменяются. – Из-за этих фотографий люди погибли. Просто так, да?
– Нет. Люди зря не погибают. Сядьте, Саша, и послушайте меня. Логинов человек честный, умный и плохоуправляемый. Кое-кому не ко двору пришелся. Одно время всерьез говорили, что он последние дни на своем стуле сидит… С начальником областного УВД он тоже не ужился. Да и кроме начальника, были люди… Я думаю, кто-то этим фотографиям очень рад, появились они кстати. У нас человека запятнать легко, отмыться трудно. Допустим, докажет экспертиза, что фотография липовая, так что с того, если от человека уже избавились?
– Не складывается, – хмыкнула я. – Очень уж замысловато: чтобы передать эти фотографии в прокуратуру, понадобилось убить Андрея, запугать меня… Куда проще было бы послать фотографии по почте.
– Конечно, – согласился Николай Петрович. – Но вы ведь сами говорили: фотограф пленку просто отщелкал или сфабриковал, сейчас спорить не будем, но заказчики за ней не явились. Почему? Раздумали использовать? Очень похоже. Логинов мужик серьезный и упрямый, к тому же самолюбивый, молча обиду не проглотит, начнет выяснять. И вполне возможно, кое-что и выяснит, а на носу выборы. Как бы это заказчикам не вышло боком. И они притормозили, по русской расхлябанности забыв человеку деньги заплатить да «спасибо» сказать. И пленка ушла на сторону. Вот тут кто-то забеспокоился: неуправляемая бомба в чьих-то случайных руках. Два коррумпированных милиционера отправляются к вашему знакомому. Но пленки у него нет. Назвал он вас или не назвал – теперь не узнаешь. Возможно, парень сказал правду, но ему не поверили. Не рассчитали, ударили сильнее, чем хотели… Андрей заплатил жизнью. А дальше как снежный ком: вы с мальчиком свидетели – вас надо убрать, я узнаю’, кто возможный убийца, и попадаю под машину. Хозяевам стало ясно, что от таких хлопотных помощников, как Вася с дружком, пора избавиться, и их застрелили у вас в доме, разом убив двух зайцев: от них избавились и вас запугали еще больше. Но происходит нечто неожиданное: вроде бы все концы оборваны, а вы идете в прокуратуру и к Логинову с этими самыми фотографиями.
– Точно, – хмыкнула я, – и начинается самая настоящая охота на нас.
– Верно, а почему?
– Логинову нужны фотографии и пленка.
– Зачем? Фотографии уже в прокуратуре. Логинов уже не начальник.
– Чтобы его вину не смогли доказать.
– Когда фотографии в прокуратуре? – усмехнулся Николай Петрович.
– А что ж тогда по-вашему? – не выдержала я.
– А по-моему, пленка нужна этим людям для того, чтобы ее уничтожить. Уверен, из прокуратуры фотографии исчезнут, что будет очень и очень кстати: их уже видели, а вот доказать, что это подделка, Логинов никогда не сможет. И пятно на его репутации останется на всю жизнь. Очень просто и без особых хлопот. Теперь им остается получить пленку и фотографии, и беспокоиться больше не о чем.
– Двенадцать поддельных кадров? – усмехнулась я. – Вы сами-то в это верите?
– Россия всегда славилась умельцами, – пожал он плечами. – Саша, для вас сейчас самое разумное связаться с Логиновым. Я дам вам его телефон…
– Ага. А я ему пленку. Потом попаду под машину. И уж тогда верно – концы в воду.
– Поверьте мне, – сказал он устало. – Поверьте. Он вам поможет, укроет в надежном месте, под охраной. Хоть он уже не начальник, но его ребята вряд ли отступятся, по крайней мере, несколько человек будут с ним. А он мужик хваткий, сильный и умный и до правды доберется.
– Очень вы его хвалите, – съязвила я. – Он вам случайно не родственник?
– Родственник, – серьезно ответил Николай Петрович. – Он женат на моей сестре.
– Отлично, – поднялась я. – Передайте ему привет при случае. Очень жаль, что отняла у вас время.
– Саша, – вздохнул он, – у вас в одиночку никаких шансов. Подумайте о мальчике.
– Я только и делаю, что думаю, – разозлилась я и пошла к двери, взяв за руку Дениса.
– Саша! – позвал Николай Петрович, едва ли не с отчаянием. – У меня дача в двадцати километрах от города, кооператив «Березка», девятая линия, дом семнадцать. Если что, вы можете укрыться там. И телефон Логинова возьмите.
«Неужели люди могут так убедительно врать? – думала я, принимая из его рук клочок бумаги. – Может, он и не врет, а обманывается сам. Трудно поверить, что близкий друг или родственник, которого ты считаешь честным человеком, на самом деле отпетый мерзавец».
