Сутки мы провели на чердаке. В памяти они отложились смутно. Свихнувшийся человек воспринимает мир совершенно иначе. Помню, что сидела поджав ноги и таращилась в угол. Тихонько разговаривала с Денисом. Мальчику и так досталось, не стоило пугать его еще больше. Он был терпелив и читал «Алису», книгу я с удивлением обнаружила на полке у Веркиной подруги и прихватила с собой. Когда вода кончилась, я спустилась к квартире и тщательно обследовала дверь. Все волоски находились строго на своих местах. Значит, Вера о квартире промолчала, и обнаружить нас они пока не смогли. На несколько дней сойдет и эта квартира, правда, очень скоро должна появиться хозяйка, но она меня сейчас беспокоила мало.
Утром мы отправились в «Городскую справку»: Денис проявлял изрядное терпение и обходился без вопросов, но тут не выдержал:
– Зачем нам туда?
– С чего-то надо начинать, – пожала я плечами. – Попробуем выяснить, где живет Татарин.
– Зачем? – глухо поинтересовался Денис. Я закусила губу и попыталась отыскать слова, способные объяснить, что происходит в моей душе. Все слова куда-то запропастились. Денис сам пришел мне на помощь. – Ты хочешь сама с ним разобраться? – спросил он.
– Хочу, – кивнула я. – Если по-другому никак нельзя, значит, я перестреляю всех этих мерзавцев, а там… отправимся куда глаза глядят. Во всеобщем бардаке, глядишь, где-нибудь и устроимся.
– Ага, – кивнул Денис, подозреваю, к этому моменту он уже понял, что я спятила. Однако воспринял это как должное.
Татариновых Александров, подходящих по возрасту, в городе оказалось только пятеро, чему я от души порадовалась. Приткнув машину на стоянке возле магазина, мы на троллейбусе отправились по адресам. Первые три отпали сразу, двое отцы семейств, пьющие, работящие, третий – непьющий, являлся хозяином желтого «Запорожца», который стоял у подъезда и очень действовал на нервы соседям. Сведения очень ловко добывал Денис, пока я сидела где-нибудь в тенечке на скамеечке. Мысли в голову приходили одна затейливее другой. Четвертый Татаринов оказался нашим. Денис вернулся очень быстро.
– Он, – кивнул удовлетворенно. – Говорил с пацанами, у него белый «Опель», живет один, квартира двухкомнатная, баб часто приводит, носит пушку, и по всему видно, что бандит. Наш, точняк.
– Как выглядит, узнал?
– Высокий, худой, волосы не светлые, не темные, забыл, как называются…
– Рыжий, – усмехнулась я, а Денис засмеялся, чем очень меня порадовал.
– Нет, не рыжий.
– Тогда темно-русый.
– Пусть будет так, – кивнул он. – Лицо тоже длинное, худое, нос тонкий, ни бороды, ни усов, одевается всегда в черное, такая у него мода. В жару и то в черной футболке.
– Ясно, как ворона. Должно быть, точно наш.
– Пятого проверять будем?
– Конечно.
Пятый оказался в загранкомандировке, отбыл пару месяцев назад.
– Что теперь? – проявил любопытство Денис.
– Надо выяснить, кто был с ним в сауне, – раз. Изучить его привычки и дневной распорядок – два. Где его удобнее зацепить – три.
– А как мы это узнаем?
– Придется за ним последить.
– Саш, у него же «Опель», вряд ли он пешком ходит. А нашу «копейку» вполне может засечь.
– Я думала об этом и, честно сказать, беспокоюсь. Засечь нас может не только Татарин, но и любой мент. Надо менять внешность.
– Как это? – ахнул он, думая, наверное, о пластической хирургии.
– Для начала мы тебя пострижем, – пояснила я. – А то зарос, одни уши торчат, точно у осленка. – И повела его в ближайшую парикмахерскую. В магазине рядом я купила два тюбика краски, решив, что темные волосы Дениса надо осветлить, а мне соответственно стать брюнеткой. Дома я устроилась перед зеркалом, положив на плечи полотенце, протянула Денису ножницы и сказала:
– Режь по самые уши. Постарайся ровнее.
– Саш, жалко, – прошептал он.
– Нашел чего жалеть – волосы, – усмехнулась я. – Они ж вырастут. Режь.
– А чего в парикмахерской не подстриглась?
– В парикмахерскую завтра зайду, а сегодня не пошла из-за боязни: тебе мои волосы жалко, может и мастер в парикмахерской пожалеть, расскажет кому при случае, а тот по закону подлости нашим недругом окажется. И вся конспирация насмарку. Люди на меньшем засыпались.
Денис смотрел уважительно, как видно, решив, что свихнулась я не окончательно, точнее, одним каким-то боком, а потом начал меня стричь. Старался чрезвычайно, сопел и язык высунул, работой остался доволен.
– А тебе и так хорошо, – заметил он с некоторой гордостью.
– Точно, – согласилась я. – Нашему подлецу все к лицу. Идем менять окраску.
С Денисом я немного перемудрила. Он стал оранжевым, словно апельсин. Веснушки, до этой поры почти незаметные, выступили на физиономии точно желтые одуванчики. Он стал похож на домовенка Кузьку.
