За три минуты тетушка натянула сарафан, подхватила сумку и исчезла из квартиры, а я прилегла, пытаясь сосредоточиться на предстоящей сцене. Снизу раздался автомобильный гудок. Я аккуратно выглянула из-за перил, нашарила полотенце и принялась улыбаться. Возле подъезда притормозила вишневая «восьмерка», а ее хозяин вышел из машины и посмотрел на балконы.
– Сережа, – позвала я, размахивая рукой. – Держите ключи. Десятая квартира! – крикнула я.
Он вошел в подъезд, а я стала кутаться в полотенце. Дело непростое, если показать хочешь больше, чем скрыть. Жаль, зеркала под рукой не оказалось, то есть в сумке, конечно, было, да много ли в него увидишь?
Входная дверь хлопнула, я устроилась в шезлонге, скромная и немного сконфуженная. Циркач возник рядом с дверью, открыл ее и сказал:
– Привет.
– Привет, – ответила я, и мы засмеялись. Когда смеяться надоело, я попросила: – Не могли бы вы пройти в комнату?
Он кивнул и ушел с кухни, но дверь за собой не закрыл. Кутаясь в полотенце, я торопливо проскользнула в ванную. Сережа, надо полагать, успел увидеть все, что я хотела показать.
Циркач не производил впечатление человека, способного вот так запросто накинуться на женщину, и все-таки, оказавшись в ванной, я почувствовала облегчение. Крикнула:
– Сережа, присаживайтесь, пожалуйста, я буду готова через пять минут.
Через пятнадцать я вошла в комнату. Правдин сидел в кресле, вытянув ноги и с любопытством оглядываясь. Надо сказать, однокомнатные хоромы тетушки заслуживали внимания. Мне они напоминали жилище африканского колдуна или храм какого-нибудь племени с берегов Амазонки. Жить в такой обстановке длительное время нельзя, но Серафима считает, что можно.
– Это все настоящее? – спросил Сережа.
– Покрывало и ковер. Глина отечественного производства, а маски делал знакомый художник Серафимы.
Я села в кресло напротив, Сережа смотрел на меня с интересом. Я обнаружила смущение.
– Спасибо, что помогли, – сказала, чтобы что-нибудь сказать. – Сидеть на балконе мне пришлось бы долго: Серафима обещала быть к вечеру. – Я кашлянула и предложила: – Давайте, я вас чаем напою.
Он не отказался, мы прошли в кухню, я завертелась у плиты, а Циркач выглянул на балкон, заметил телефон на плетеном столе и мою сумку рядом, сказал:
– Хорошо, что телефон с собой прихватили.
Я сделала вывод, что дураком он не был.
– Да, – кивнула я, накрывая на стол. – Тетушка любит звонить по нескольку раз на дню. Садитесь, есть конфеты, печенье и зефир.
– Спасибо, я не люблю сладкое.
– Тогда, может быть, лимон?
– Чего ж тетка так о вас беспокоится? – спросил он через несколько минут.
– Беспокоится? Да нет, с чего ей беспокоиться? Просто считает, что я неудачно провожу отпуск, потому что у нее нет на меня времени.
– А вы?
– А я загораю на балконе и читаю. Мне нравится. Еще чаю?
Чай Серега не любил, я начала томиться. Отблагодарить я его уже отблагодарила, а что дальше делать, мне неведомо. Почувствовав, что ему сейчас придется откланяться, Правдин решительно предложил:
– Лика, поехали купаться. Жара страшная, чего вам на балконе сидеть…
Я растерялась, покидать родные стены охоты не было.
– Купаться? Вода, наверное, уже холодная.
– Да бросьте вы. Я место нашел, красотища. Поехали.
– Даже не знаю, – неуверенно сказала я. – Позвоню тете…
– Вы ж сказали, она к вечеру появится. Мы уже вернемся.
– Конечно, – кивнула я. – И все-таки, Сережа, я обещала ей никуда одна не ходить…
– Так вы не одна, вы со мной. Лучшей охраны вам в городе не сыскать, ей-богу.
– Не думаю, что мне нужна охрана, просто… – В этом месте я кивнула. – Поехали. Только к пяти надо непременно вернуться.
Озеро находилось от города километрах в тридцати. Я забеспокоилась, поглядывала на Циркача и нервничала: бог знает, что у него на уме. Выглядел он совершенно безопасно, улыбался и говорил о пустяках, вроде бы желая меня развлечь.
Место оказалось чудесным, а главное, обитаемым. Тут и там под деревьями стояли машины, с радостным визгом бегали дети, а несколько человек плескались в озере, несмотря на то что купальный сезон уже закончился.
– Рискнем? – засмеялся Сережа.
Я осторожно вошла в воду.
