– Где Андрей живет, знаете? – спросила я.
– Конечно. Мы ведь в одном доме, только подъезды разные. Это я их с Нинкой познакомила. Подвозил нас как-то… В общем, черт попутал, потом себя корила, потому что жена у него хорошая и мы с ней ладим, хоть и не подруги. По-дурацки вышло, а теперь и вовсе не пойми чего.
– Я вижу, вы к Андрею неплохо относитесь, – подумав, сказала я. – У меня к вам просьба. Если он вдруг объявится… – Увидев, как испуганно начала ерзать Вероника, я добавила: – У жены, например… Постарайтесь передать ему вот это. – Я достала свою визитную карточку и на обороте написала: «Он педик». – Вот, – положила я ее перед девушкой. – Дело в том, что я тоже не верю, что их убил Андрей.
– Чего это? – растерялась Вероника, прочитав надпись. – Кто педик?
– Андрей поймет. Пусть позвонит мне на мобильный, надо встретиться, это в общих интересах. О моей просьбе в этих стенах лучше помалкивайте.
Мы простились, и я, бесцельно потолкавшись по клубу еще с полчаса, вышла на улицу и остановила машину. Сказать, что мне было тошно до полного отвращения к жизни, – значит вовсе ничего не сказать, потому что к тому моменту я начала догадываться, почему погиб Марк, и вознамерилась проверить свои догадки. Объяснила улыбчивому водителю, куда ехать, и он обрадовался, потому что я обещала приличные деньги. А поехали мы на дачу Нефедова. Миновали пост ГИБДД и вскоре увидели дачный поселок, сплошь состоящий из дивных особняков. Однако мне они были без надобности.
– Остановите, – попросила я. Машина замерла на обочине, а я спросила: – Другой дороги здесь нет?
– Дороги? Нет, – покачал головой парень, но я не поверила, расплатилась и, покинув машину, совершила увлекательную прогулку.
Дорога была, то есть не дорога, конечно, в буквальном смысле слова, но на джипе (а у Нефедова, кроме «Лексуса»-седана, был и джип) проедешь без проблем. Помнится, я просила Марка узнать, можно ли попасть в поселок в объезд поста ГИБДД. И он категорически ответил «нет». Чтобы Марк проглядел эту дорогу… Я немного посидела на корточках, жуя травинку, выпрямилась, сказала «сука» и почувствовала сильное желание немедленно напиться, что и осуществила, правда, немедленно не получилось, для начала пришлось вернуться в «Пирамиду».
Я отправилась в бар, где и пила, не сходя с места и не закусывая, с каждой рюмкой чувствуя, что жизнь постепенно налаживается и даже приобретает кое-какие привлекательные черты.
Когда я поняла, что жизнь восхитительна, то решила, что мне пора домой, и вызвала такси. По дороге вспомнила о Лукьянове, который дожидается меня в квартире, но огорчаться не стала.
Наша встреча носила дружеский характер, по крайней мере с моей стороны. Я улыбнулась и сообщила:
– Все просто отлично.
Лукьянов взглянул на меня и спросил:
– У тебя радость или горе?
– Я еще не решила, – ответила я, прошла в кухню, закрыла за собой дверь поплотнее и полезла в холодильник, там стояла заветная бутылка, которую я поспешила распечатать. За этим занятием меня и застал Лукьянов.
– Ты и вправду алкоголичка, – констатировал он с чувством глубокого удовлетворения.
– Я что, спорю? – удивилась я. – Места здесь сколько угодно, верхний этаж в твоем полном распоряжении, смотри телевизор и отцепись от меня.
– Хотелось бы знать, что там произошло? – спросил он.
– Марка убили, – ответила я. – Он дурак и сукин сын, вполне заслужил пулю. Но в постель к девчонке они уложили его напрасно. Не любил он девок, вот хоть ты тресни, не любил – и все.
– А как же ты? Я думал, вы любовники.
Я махнула рукой:
– Проваливай, дай человеку возможность побыть с самим собой. Завтра мы всех разыщем и всех накажем. Или нет. Как повезет. А сегодня у меня выходной.
Он немного постоял и убрался восвояси, а я облокотилась на стол, который показался мне крайне неустойчивым, выпила, поглазела на стену и сказала:
– Марк, слышишь? Я тебя на том свете достану. – Может, мне привиделся покойный друг, а может, просто хотелось выплеснуть эмоции, но я запустила бутылкой в стену, а потом принялась громить свою кухню, постепенно начиная получать от этого удовольствие.
В самый разгар шоу появился Лукьянов и спросил, хмуро пялясь на меня от двери:
– Ты что, спятила?
– Нет, разонравился интерьер. Хочу здесь все переделать.
– По тебе психушка плачет, – заявил он. Я повертела в руках чайник и запустила его в стену, бросок получился эффектным, я засмеялась.
– Друг мой, – заорала я дурным голосом, – посмотри, какие я тебе устроила проводы. Чтоб ты горел в аду, подонок, и меня дождался. Я скоро буду. Жди меня, и я вернусь… то есть явлюсь, только очень жди.
– Да-а, – покачал головой Лукьянов, подходя ко мне.
– Э, парень, – погрозила я пальцем, – сегодня не твой день. Решишь съездить мне по физиономии, хорошо подумай. И вообще, катись отсюда.
Лукьянов завернул мне руки за спину и подтащил к раковине.
