– Обязательно.
– Прямо сейчас?
– Я не зря копался в бумагах. У нефедовского шофера, Латникова Сергея Юрьевича, была судимость. Отгадай, что он натворил? Ладно, не мучайся. Он здорово порезал одну девицу. На суде он утверждал, что на почве ревности. Суд оттягивали полгода и освободили его в зале суда по амнистии. Было это несколько лет назад, но парень с тех пор не поумнел. Еще дважды у него были неприятности, и оба раза причина та же. Любит побаловаться ножичком.
– Занятно, что, несмотря на это, Нефедов оставил его в своем штате.
– Не просто оставил, он каждый раз принимал самое деятельное участие в его судьбе.
– Странно, ты не находишь?
– Нет, не нахожу. Тебе известно, где находится жена Нефедова?
– В какой-то клинике…
– Правильнее сказать, в психушке. И знаешь, кто там всем заведует: родной брат мамаши все того же Латникова, то есть его дядя. За пять лет до этого Нефедову лишили материнских прав, так как дама алкоголичка, да еще крайне неуравновешенная. Главным свидетелем был наш Сереженька, он красочно живописал скандалы и пьяный дебош, который вынужден был наблюдать по долгу службы.
– Вот, значит, как… оказывается, все просто.
– Просто для кого? Хочу напомнить, что, кроме догадок, у нас ничего нет, – ухмыльнулся Лукьянов. – Я бы советовал тебе отыскать Мальвину. Только она знает, что произошло в ту ночь в доме Нефедова. Правда, судя по всему, она уже унесла свои знания в могилу.
– Ну и что теперь, лапки сложим? – хмуро спросила я.
– На тебе висит обвинение в предумышленном убийстве, а я вообще покойник. Придется напрячься и разобраться, что к чему. – С этими словами он поднялся и пошел к двери, чем очень меня порадовал. Конечно, я была не против скрепить наш зарождающийся союз объятиями и всем, что за ними обычно следует, но, если честно, при одной мысли об этом с души воротило. «Вся моя жизнь соткана из противоречий», – философски заметила я и пожелала себе спокойной ночи.
Утром Лукьянов показал себя на редкость милым парнем, встал раньше меня и убрался на кухне, собрал осколки, расставил мебель по местам и даже сварил кофе. Не скажу, что кухня радовала глаз потеками на стенах, но мне она никогда особо и не нравилась. Я буркнула «здравствуй», схватилась за чашку и едва не расплескала содержимое, пытаясь поднести ее ко рту. Лукьянов с видом страдающего папаши покачал головой и заявил:
– Пить завязывай.
– Думаешь, это так просто? – обиделась я. – Люди, бывает, полжизни завязывают, и толку никакого, а ты хочешь вот так сразу… – Моих объяснений он явно не слушал, и я перешла к насущному: – Что делать-то будем?
– Ждать, – хмыкнул он.
– Долго?
– Как получится.
– А чего будем ждать?
– Событий.
– Тогда я позвоню Волкову, вдруг события уже есть.
Волков, по обыкновению, был злой как черт и не скрывал, что беседовать со мной ему противно. Он напомнил об алиби и посоветовал поспешить с ним. Я в свою очередь напомнила о вчерашнем убийстве, Волков с прискорбием вынужден был согласиться с моими доводами и в убийстве на почве ревности усомнился. Любовник погибшей по имени Андрей дома и на работе не появлялся, так что поговорить с ним не представляется возможным.
Мы простились, недовольные друг другом. Обуреваемая жаждой деятельности, я позвонила Лялину, и, как оказалось, не напрасно.
– Сосед Черника Перфильев Вадим Николаевич вовсе не в командировке, как нам сообщили в его фирме, а на даче, в тридцати километрах от города. Записывай адрес.
Адрес я записала и, закончив разговор, обратилась к Лукьянову:
– Размяться не желаешь?
– Зачем тебе этот сосед? И так все ясно.
– Тебе ясно, а меня в убийстве подозревают.
– Хорошо, давай прокатимся, – согласился он, – только позвони Деду, пусть пришлет машину.
Беспокоить Деда по пустякам я не стала, позвонила Лялину, и через двадцать минут машина стояла возле ворот гаража, новенькие «Жигули», при виде которых Лукьянов поморщился, но промолчал. Молодой человек с ласковой улыбкой передал мне ключи и документы и отбыл на своих двоих. Тогда из холла появился Лукьянов и устроился на сиденье рядом с водителем. Он упорно избегал садиться за руль, и это наводило меня на некоторые мысли, но сейчас было не до них.
Мы решили, что соблюдать повышенную секретность не будем, уж если кто-то следит за домом, то наличие в нем Лукьянова уже успел засечь. Правда, и торопиться с его воскрешением не стали. Проще говоря, мы особо не таились, но и наперед не лезли, то есть Лукьянов не лез, меня-то, слава богу, в покойниках никто не числил.
Генерал был на боевом посту, и я помахала ему рукой. Дорога до поселка, где располагалась дача господина Перфильева, много времени не заняла. Я пыталась любоваться красотами природы, а чем был занят Лукьянов, с уверенностью не скажу, скорее всего спал с открытыми глазами.
