ближе к выходу и в конце концов незаметно покинули веранду.
– Это ночной гость, – взволнованно шепнула она, – разговор которого с писателем ты подслушала.
Я кивнула, но, не желая делать поспешных выводов, заметила:
– Разговаривали они вполне мирно.
– Это ничего не значит. Заманил дядю куда-то ближе к болоту, головку, ручки оттяпал, и привет. Очень это на писателя похоже. Жутко подозрительный тип. А ведь нам до сих пор неизвестно, что ему тут понадобилось.
– Мы же думали, что ночной гость – это Геннадий Степанович. Кстати, ты заметила, происходящее ему здорово не нравится и он даже решил уехать.
– Ну и что? Мне происходящее тоже не нравится. А то, что решил уехать… Ты считаешь, ему есть что скрывать?
– Не знаю.
– И все-таки я думаю, что убитый – тот самый ночной гость. Хотя… Вот беда, знать бы точно про голову, а то сунешься с ней к ментам, а потом выйдет сплошное посмешище.
– Вот что, – подумав, сказала я, – надо как следует все здесь осмотреть. Прежде всего желательно узнать, где собачка нашла руку. Может, в том месте еще чего лежит… – Я закатила глаза, приходя в отчаяние от подобной формулировки.
– Идем, – согласно кивнула Женька, – отыщем собачку, может, она нас приведет куда следует? – Мы направились на хоздвор, так как предполагали, что рыжая живет там. По дороге Женька продолжала мыслить: – Меня вот что смущает, допустим, писатель укокошил ночного гостя, но зачем руки-то отрубать? И голову, если это та голова… в общем, ты понимаешь. Хотел труп расчленить, чтобы легче спрятать? Но ведь мы не в городе, чего ж проще, раз здесь кругом болота.
Женькины слова навели меня на интересную мысль. Я замерла, посмотрела на подружку и кивнула:
– Голова и руки – это совсем не так глупо, как кажется. И насчет болота ты, конечно, права. В болоте труп ни за что не найдут. В этом случае что-либо отрубать глупо. Но мы имеем отрубленную кисть… от головы пока отвлечемся. Значит…
– Значит?
– Напряги извилины. Значит, убийство произошло довольно далеко от болота, и убийца не хотел рисковать, путешествуя с трупом пару километров.
– Конечно, – обрадовалась Женька, но тут же сникла. – Допустим, до болота далеко, но река вот она, рядом.
– Рядом. И здесь мы вновь возвращаемся к тому, что труп был расчленен. По крайней мере, его лишили рук (одной-то уж точно) и, возможно, головы. Это тебе второй вопрос.
– Ну, конечно, – с жаром заметила Женька. – В воде труп могли найти, верно? И опознать. А как опознать человека, если у него ни лица, ни отпечатков пальцев? Только по характерным приметам на теле, а далеко не у всех они есть.
– Само собой. Из этого делаем сразу два вывода. Первый: убийство произошло либо неподалеку от деревни, либо рядом с пансионатом. И второй убийца справедливо опасается, что, если труп опознают, выйти на него будет несложно.
– То есть убитый и убийца – близкие люди?
– Возможно, не такие уж близкие, но что-то их связывало, и связь эту нетрудно проследить.
– Значит, надо любыми путями найти голову, чтобы можно было опознать убитого. Я просто уверена: это дело рук писателя.
– А я – нет. Не забывай про местные страшилки. Для меня Горемыкин все еще подозреваемый номер один.
– Слушай, все ведь довольно просто, – воодушевилась Женька. – Мы столкнулись с головой, то есть с типом, который ее вчера нес, когда Горемыкин спал…
– Вовсе не факт. Он мог улизнуть у тебя из-под носа.
– Хорошо, хорошо. Давай установим, кто около часа ночи отсутствовал в пансионате, и если окажется, что писатель в это время…
– Как ты это узнаешь? – хмыкнула я.
– Спросим у Марины.
– Писатель мог выбраться в окно, у него первый этаж. И Валера тоже мог незаметно спуститься с балкона. Если я смогла, то ему это проще простого.
– Валере-то зачем кого-то убивать? – нахмурилась Женька.
– Откуда мне знать? – огрызнулась я. – Но твой блондин тоже ужасно подозрительный.
Тут мы сообразили, что уже довольно давно стоим возле сарая, злобно шипя друг на друга, а в нескольких метрах от нас лежит Рыжая и с интересом за этим наблюдает.
– Песик, – позвала Женька, наклонилась, протягивая руку, словно намереваясь угостить животное, и глупо улыбаясь при этом. Рыжая поставила уши торчком и вроде бы насторожилась. Женька сделала шаг вперед, собака вскочила и отпрыгнула в сторону. – Песик, – повторила Женька, добавив в голос меда. Собака немного понаблюдала за ее перемещениями, затем тявкнула и бросилась бежать в сторону парка. Конечно, мы бросились за ней.
Почему мы с подружкой решили, что Рыжая приведет нас к месту преступления, ума не приложу, однако мы исправно носились за собакой, избравшей замысловатый маршрут. Наша бурная деятельность была замечена с веранды. Лидия Артуровна подошла к перилам и громко спросила:
