– Это в каком? На Малой Ильинской? А на Васильевском проспекте стоял, я сама видела.
– Ну, хорошо. Предположим, этот чокнутый Горемыкин купил его в магазине, чтобы изучать анатомию. Но тогда какого хрена он его утопил? Да еще камень в мешок сунул…
– А вот это мы и узнаем, – кивнула я.
– Как узнаем?
– Спросим Горемыкина, с какой стати он решил утопить скелет?
– Значит, ты считаешь, у него должна быть причина?
– Логично предположить, что у любого человека, совершающего тот или иной поступок, есть причина.
– А я вот что считаю. Никакой он не фабричный, дядя кого-то убил, потом… ну… как бы это выразиться…
– Сварил мертвеца, – подсказала я, а у Женьки глаза буквально полезли на лоб.
– Как это сварил?
– Чтобы кости отделить от мяса, именно так и поступают, желая изготовить скелет.
– Господи, тебе-то откуда знать?
– Я классику читаю. И тебе советую.
– В какой это классике написано, как скелет варить?
– В «Соборянах» Лескова.
Женька «Соборян» не читала и обиделась.
– Вот вернемся домой, покажешь, где там о таком рассказывается.
– Покажу, – охотно согласилась я. – Ладно, хватит дискутировать. Давай засунем скелет обратно в мешок и спрячем в воде. Не то кто-нибудь его найдет и чего доброго помрет от страха.
– Только спрятать надо в другом месте, – кивнула Женька, – чтоб Горемыкин его не смог перепрятать.
Это показалось мне разумным. Мы сунули скелет в мешок и потащили его дальше по берегу. Нашли подходящий камень и утопили.
– Место бы не забыть, – пробормотала Женька.
– Вон куст торчит прямо на берегу, так что найти будет нетрудно.
– Пойдем к Горемыкину?
– Ага.
Мы выбрались на крутой берег и зашагали к деревне.
– Вот ты умную из себя строишь, говоришь, что он фабричный, а если нет? – начала зудеть Женька. – Если этот Горемыкин форменный маньяк? Здесь ведь люди пропадали, так? Вот он их того… варил. Может, не всех, может, остальные в подполе зарыты, а этого сварил.
– Слушай, не могла бы ты заткнуться? – не выдержала я.
– Мы идем к нему, а ведь это может быть опасным. Конечно, с виду он старичок не сильно впечатляющий. Я хочу сказать, похож на безобидного чудака, но только дураки по внешности судят. Может, нам кого предупредить о скелете и о том, что мы к этому маньяку идем?
– Кого ты собираешься предупредить?
– Ну, не знаю… Валеру, к примеру.
– Вот уж кому я бы ни в жизнь не доверилась.
– Просто у тебя предубеждение против блондинов.
– Возможно, – не стала я спорить. Женька обиделась и замолчала, что позволило мне в тишине и спокойствии добраться до деревни.
Все жители, как один, собрались возле колодца и обсуждали новости. Точнее, новость была одна: та самая кисть руки, которую принесла собака. Мы приняли деятельное участие в обсуждении, были внимательно выслушаны, как свидетели происшедшего, но сами ничего ценного не узнали. Новость в деревню принес не Горемыкин, как я поначалу предположила, а Коля, внук Валентины. Завидя нас, он исчез в доме, и это показалось мне странным, в том смысле, что парень явно нас невзлюбил, иначе трудно понять его поведение. В конце концов, мы с ним ровесники, без лишней скромности скажу, далеко не дурнушки. Лично я на его месте постаралась бы познакомиться с нами поближе, а не одаривать злобными взглядами и поспешно прятаться. Впрочем, может, у него несчастная любовь или он вообще женоненавистник.
Горемыкин в толпе граждан отсутствовал. Я заметила, что среди собравшихся нет также ни Ивана Бородина, ни Вовы Татарина. Оказалось, что Вова до сих пор не появился, но его супругу сие обстоятельство беспокоило мало. Она лишь рукой махнула: «Небось к сыну в район подался. Чтоб у него водка-то поперек горла встала…» Августа Поликарповна на мой вопрос ответила, что Иван домой заходил, поел и опять куда-то отправился. Может, на рыбалку, а может, в «гнезде» сидит. «Гнездом» оказалась солидная с виду домушка, сколоченная Иваном на вековой липе. Сооружение впечатляло размахом инженерной мысли, опять же претворение ее в жизнь тоже вызвало уважение. К липе была приставлена лестница, мы ею воспользовались, но Ивана Бородина в «гнезде» не обнаружили. В общем, так ничего и не выяснив, мы отправились к Горемыкину.
В дом вошли без стука и нашли хозяина в кухне, он сидел и пил чай с видимым удовольствием, должно быть, отдыхал от трудов праведных. Увидев нас, сначала удивился, но тут же заулыбался, точно мы были долгожданными гостями.
