– Здравствуйте, – нараспев сказал он и поднялся, демонстрируя гостеприимство.
– Так вроде виделись, – не особенно любезно ответила Женька.
– Ах, ну да, конечно. Присаживайтесь, вот сюда, пожалуйста. Чай горячий, варенье, угощайтесь.
Я села за стол, и Женька, подумав, тоже взяла предложенную чашку, при этом она впилась пристальным взглядом в лицо Горемыкина, отчего тот начал беспокойно ерзать.
– Вы зачем скелет утопили? – не стала я играть в прятки.
Горемыкин подавился, закашлялся и покраснел. Женька треснула его по спине, он охнул и беспомощно огляделся, словно ища поддержки в родных стенах.
– Вы только дурака не валяйте, мы нашли мешок, – вздохнула я.
– Вы… вы не так все поняли, – пролепетал он. – Этот скелет… я его у соседа купил, за триста двадцать рублей. Он ему не нужен, и жена постоянно нервничала, вот он и предложил, а я купил, так как интересуюсь анатомией.
– Тренировались на беззащитном скелете ручки-ножки отрубать? – влезла Женька.
Горемыкин сделался из красного серым и схватился за сердце.
– Да вы с ума сошли! Какие ручки-ножки, что за бред…
– Иван Иванович, – вздохнула я, – вы зачем скелет утопили? Вы же его у соседа купили, за триста двадцать рублей. Если сию минуту не объясните, в чем дело, встретимся у прокурора.
– Я так и думал, – чуть не плача, сказал он и горестно закивал. – Я так и думал…
– Чего вы думали?
– Что скелет вызовет подозрения. Вот и поспешил от него избавиться.
– У кого вызовет?
– У милиции, естественно. Ведь если нашли руку, должно быть и все остальное… А здесь скелет. На расправу у нас скоры…
– Чего ж вам бояться, если ваш скелет с обеими руками? – удивилась я.
Горемыкин обиженно насупился.
– Кому надо разбираться? Был бы повод…
– Вы меня, Иван Иванович, не убедили, – проявила я суровость. – Или есть еще что-то, сильно вас беспокоящее?
Он думал не меньше минуты.
– У меня топор пропал, – сказал он тихо. – Лежал на дворе, дверь на двор почти всегда открыта, взять у меня совершенно нечего… Утром я обратил внимание: топора нет. Это меня обеспокоило. Сам не знаю почему. Я его искал, думал, возможно, убрал куда-то и забыл, хотя это глупость, конечно, память у меня отличная. Нигде не нашел. На всякий случай спросил у Василия. Он часто заходит и вообще интересуется инструментом. Но он сказал, что топор не брал. Мне это очень не понравилось. Кому он мог понадобиться? А когда сегодня я пришел к вам и узнал… Меня охватила паника. А что, если преступление совершено моим топором? Что, если его найдут, а тут еще и скелет… Вот я и… Конечно, глупо, но я плохо соображал в те минуты, и мне казалось… Я только сделал хуже, навлек на себя подозрение, – кусая губы, заключил он.
– Допустим, мы вам верим, – выждав немного, кивнула я.
– Хотя история, скажем прямо… – тут же влезла Женька, презрительно морщась.
– Я вам клянусь, все рассказанное мною правда.
– Допустим, – повторила я. – У меня к вам вопрос: что такого особенного на острове? Почему местные не желают там никого видеть?
– Но я понятия не имею…
– Не торопитесь. Я вам свою мысль поясню: с моей точки зрения, убийство, а то, что мы имеем дело с убийством, для меня совершенно очевидно, так вот, убийство напрямую связано с островом, точнее, с тайной этого острова. Так как вы активно поддерживаете все суеверия, более того, буквально насаждаете их здесь, у меня есть повод считать, что вы в этой тайне заинтересованы. Так вот, не желаете все рассказать нам, расскажете в другом месте. На размышления у вас ровно минута.
– Но я вас уверяю… я клянусь… я ничего не знаю об этом острове. Я сам хотел на него попасть, но это совершенно невозможно. По вешкам не пройти, я пробовал и едва не погиб, а никто из местных провожать не хочет. То, что я так увлечен фольклором… что в этом плохого? И ни в каких тайнах я вовсе не заинтересован.
Надо признать, говорил Иван Иванович горячо и вполне искренне. Если честно, я не особенно надеялась, отправляясь сюда, раскрыть все тайны, но все равно было обидно. Женька, сообразив, что ничего мы не распутали, похлопала ресницами и обиженно засопела, но я не позволила ей открыть рот, задав очередной вопрос Горемыкину:
– Вчера мы с вами встретились возле хоздвора. Помните?
– Конечно, прекрасно помню.
– Это вы разговаривали там с Вовой Татарином?
– Ничего подобного, – замотал он головой. – Я отправился домой и хотел сократить путь, вдруг услышал крики. Каюсь, я любопытен, очень захотелось взглянуть, с кем это Вова ссорится, вот я и пошел… Но Вова уже покинул территорию пансионата, и никого, кроме вас, я не увидел.
– Значит, вы нам не хотите помочь, – вздохнула Женька.
