– Я очень желал бы помочь, но я действительно ничего не знаю. Ничего.
– Ну, хорошо, – неохотно согласилась я. – Давайте поговорим о нечистой силе. Неприятности начались два года назад?
– Да, именно так.
– И шалит нечистая сила только в теплое время года?
– Если верить местным…
– Зимой черти в спячку впадают, – скривилась Женька.
– И вся чертовщина сконцентрирована в районе болот?
– Вот именно. Я лично видел огромную собаку. А еще огни на болоте. И слышал звук колокола. Точно похоронный звон.
– Этот ваш колокол – на мельнице. Газовый баллон и железная палка, – сообщила я.
Судя по выражению лица Горемыкина, новость произвела на него впечатление.
– Вы шутите… Но я ходил на мельницу, точнее, я много раз проходил мимо. На двери замок…
– Но, несмотря на это, некто устроил там себе пристанище. Есть подозрение, что это Иван Бородин. Вы хоть раз подумали, какое влияние могут оказать ваши глупые россказни на его слабый рассудок? Скорее всего, чудотворную икону тоже он стащил, зря грешат на Вову Татарина. По крайней мере, нашли мы ее на той же мельнице.
– Что вы говорите? Но зачем он взял икону?
– Об этом лучше у него спросить, но со вчерашнего дня парень нас активно избегает. А что вы скажете о Коле, вашем соседе?
– Внуке Валентины Ивановны? Обычный молодой человек. Неразговорчив… Я, собственно, с ним никогда не общался, ограничиваясь приветствием.
– Ясно, – вздохнула я, поднимаясь со стула. Женька растерянно переводила взгляд с меня на Горемыкина, должно быть, не веря, что я собралась уходить. – Что ж, спасибо за содержательную беседу, – поблагодарила я и направилась к двери. Женьке ничего не осталось, как идти за мной.
– Вы так и не сказали, – всполошился Иван Иванович, – что же мне делать?
– В каком смысле?
– Ну… стоит ли сообщать о скелете?
– Это вы сами решайте, – ответила я. Подружка не удержалась и заглянула в комнату.
– А что у вас в шкафчике? Вон в том, на ключик запертом?
Горемыкин с готовностью распахнул шкаф.
– Ничего. Пуст, как видите.
– А что раньше было? – полюбопытствовала она, и Иван Иванович со вздохом ответил:
– Скелет. Я не хотел, чтобы посторонние…
В общем, несолоно хлебавши мы покинули его жилище и отправились в пансионат.
– Надо было как следует нажать на этого типа, он бы раскололся…
– Чего ему раскалываться, раз он ничего не знает.
– Сколько времени впустую потратили с его дурацким скелетом. И на обед опоздали…
Я взглянула на часы, что верно, то верно.
– Вот что, – внезапно остановилась я, так как в голову мне пришла одна мысль. – Позвони своему приятелю, пока связь есть. И узнай, что он смог накопать. А еще сообщи номера машин, на которых сюда приехали отдыхающие, пусть проверит.
– С чего это вдруг? – насторожилась она. – То есть почему вдруг такая спешка?
– У меня было две версии, – принялась пояснять я, зная Женькин безотвязный характер. – Первая версия: некто свихнулся на чертовщине и творит свои черные дела. Основной подозреваемый – Горемыкин. Теперь я почти уверена, он просто чудак и скорее всего мухи не обидит, не говоря уже об убийстве. Значит, остается вторая версия: все происходящее каким-то образом завязано на острове, точнее, на том, что там находится. И здесь подозреваемых пруд пруди, но самый подозрительный – писатель, которого неудержимо тянет на болото. И твоего Валеру, между прочим, тоже.
– Почему моего? Кстати, не такой уж он и блондин. Волосы у него скорее русые, а русый и есть русый, при чем здесь блондин? Ты как считаешь?
– Так же. Звони. – Я протянула Женьке телефон, она поспешно набрала номер, произнесла слова приветствия и вскоре начала гневаться. Разговор вышел эмоциональным, хоть и занял не более двух минут.
– Вот гад, – в досаде сообщила Женька, – у него, видите ли, времени не было. Ну, ладно… Теперь у него со временем будет полный порядок, об этом я позабочусь.
– Когда ему можно позвонить?
– Завтра.
– А завтра он порадует нас сведениями?
