мольба была услышана. Среди кустов мелькнул силуэт Николая, и парень начал быстро к нам приближаться. На спине он нес рюкзак, под тяжестью которого перегнулся вперед, но шел все равно быстро. Мы замерли в своем укрытии, он прошел мимо, а вскоре и шорох его шагов больше не достигал нашего слуха. Выбравшись из укрытия, мы увидели, что Николай успел дойти до того места, где спрятал мотоцикл. Через пару минут его транспортное средство затарахтело, и Коля в последний раз мелькнул между ветвей кустарника. Мы переглянулись.
– Ну, что, – вздохнула Женька, – пора нам узнать, что там за Кукуй.
Шли мы очень осторожно, след в след, и оттого медленно. Если честно, я ожидала какой-нибудь хитрой ловушки и даже вспотела от напряжения. Комары облепили нас серой тучей, и это тоже настроения не прибавило.
Я шла первой и все свое внимание сосредоточила на следах, высокую траву сменили люпины. Я едва не упала, споткнувшись о корень, торчавший из земли, и буквально в трех шагах от себя увидела огромную березу. Такие деревья на болоте не растут, это я знала доподлинно и перевела дух.
– Думаешь, мы на острове? – шепотом спросила Женька, вцепившись в березовый ствол.
– Ага. Видишь, какие вокруг деревья?
– Слушай, Анфиса, давай не будем торопиться. Неизвестно, что тут. Я имею в виду… здесь могут быть собаки, а они кусаются.
Напоминание о собаках настроило меня на пессимистический лад. Недавняя встреча с одной псиной едва не сделала меня заикой. Однако я попробовала рассуждать здраво.
– Для чего мы, по-твоему, пришли сюда? Чтоб немного посидеть у березы? Если нам повезло и мы нашли проход, то просто обязаны…
– Я что, спорю? – поморщилась Женька. – Конечно, обязаны, только давай не будем торопиться и как следует осмотримся.
– Давай, – согласилась я, и мы немного посидели на травке, оглядываясь. Не похоже, чтобы поблизости, кроме комаров, водились еще какие-нибудь живые существа.
– Пойдем, что ли? – вздохнула подружка, и мы направились в глубь острова. Трава здесь не была особо высокой, и Колины следы мы вскоре потеряли. Я немного порыскала вокруг, пытаясь отыскать их, но без толку. – Тропинка, – вновь перешла на шепот Женька. Следы она не искала, а просто отошла метров на двадцать в сторону от меня и теперь стояла с растерянным видом. Я приблизилась и действительно увидела тропинку. Не сказать, что ею часто пользовались, однако и сомнений в том, что это тропа, тоже не возникало. – Пойдем? – предложила Женька, и мы пошли.
Где-то через полкилометра тропа раздвоилась. Мы постояли с умным видом и решили идти направо. Вскоре мы уперлись в заросли, плотной стеной разросшиеся на несколько метров, однако в зарослях был проход, туда и вела тропинка. Женька забежала вперед, раздвинула ветки, сделала с десяток шагов и заорала так, что я, ни секунды не колеблясь, бросилась оттуда со всех ног. Когда я выскочила из зарослей, выяснилось, что Женька по непонятной причине все еще там. Это напугало меня больше ее крика, но тут она позвала:
– Анфиса… – А я приободрилась, потом устыдилась и вновь полезла в заросли, пообещав доставить себе удовольствие и отвесить подружке хороший подзатыльник.
Женька сидела на земле, опершись на руки, спиной ко мне, и со вздохом изрекла:
– Кто ж до такого додумался?
Решив беречь себя от стрессов, я осторожно приблизилась, раздвинула ветки и собралась заорать, но так как Женька сделала подобное раньше, надобность в этом отпала, и я просто стояла, дыша ртом и пытаясь ответить на ее вопрос: кто до такого додумался?
В центре небольшой полянки, вокруг которой сплошной стеной росли высокие кусты, стоял столб, врытый в землю. В верхней части столба, обращенной к нам, была вырезана жуткая физиономия, работа грубая и сама по себе особого впечатления не производящая. Чуть ниже висела маска, сделанная из куска коры и жутко размалеванная, к ней были прицеплены длинные разноцветные полоски ткани. Вокруг столба на вбитых в землю кольях висели тушки птиц, в основном ворон и сорок. Я насчитала двадцать штук. Деревянный идол был вымазан чем-то, подозрительно напоминающим кровь. Если б не несчастные птицы, подвешенные кто за крыло, кто за лапку, представшее нашим очам зрелище скорее бы вызвало мысль о детях, которым пришла охота поиграть в таинственный остров, дикое африканское племя и прочее в том же духе. Однако общий вид наводил на мысль о шизофрении, а отнюдь не о детских фантазиях.
Женька наконец-то поднялась с земли, и мы вдвоем приблизились к деревянному идолу.
– Это Кукуй? – спросила она, я пожала плечами, оглядела столб и с уверенностью заявила:
– Он стоит здесь недавно, может, год, может, два. Но не больше.
– Откуда тебе знать такие вещи? – нахмурилась Женька.
– Дерево гниет в земле, а это совсем новехонько.
– Неужто кто-то решил возродить древний культ и с этой целью установил здесь данное убожество?
– Какой древний культ? – поморщилась я. – Чтобы восстановить что-то, надо по крайней мере знать, как это выглядело раньше. Об идолопоклонстве у славян толком ничего не известно.
– Ты точно знаешь? Анфиса, я тебя безмерно уважаю, но образование у тебя экономическое…
– А что твое образование?
– Ну… я себя никогда особо не утруждала… Потом влюбилась, потом он мне разонравился…
– Кто?
– Антон. Я тебе не рассказывала?
– При чем здесь Антон? – начала злиться я.
