– Разумеется, – удивилась Лена. – Кто ж его здесь не знал? Он погиб пять лет назад вместе с женой, ты, наверное, слышала?
– Слышала. А что он был за человек?
– Ну… – Лена пожала плечами. – Хороший организатор, отличный тренер, все чемпионы его… Да об этом в городе каждая собака знает.
– Все это чемпионство меня не интересует, – вздохнула подружка. – Хороший он был человек или не очень?
– Ответить на это не так-то просто, – покачала головой Лена. – Когда я училась в этой школе и Трусов был царь и бог, кое-какие вещи мне казались страшно несправедливыми. Теперь я сама тренер и многое вижу иначе. А оценить его человеческие качества затрудняюсь, я была девчонкой, одной из многих, что я могла знать о нем? Так, всякие слухи… Но одно несомненно, он был жестким человеком, с принципами. И он им следовал.
– А как же его дочь?
– Инга? – Лена помолчала немного и покачала головой: – Дочь – это дочь.
– Ты была с ней знакома?
– Конечно.
– Расскажи о ней.
– А что случилось?
– Доберемся и до этого, – заверила ее Женька.
– Хорошо… Инга… ну, Инга была звездой. Знаменитый папа и собственные способности. К тому же красавица. Точно русалка, золотистые волосы до самых колен, такое редко увидишь. Когда она их подстригла, мы плакали. Спорт она любила больше своей красоты, а с такой косищей выступать нелегко. Все прочили ей олимпийское золото. Ну, а потом, травма и… все.
– Травма была настолько серьезной, что пришлось проститься со спортом, навсегда уйти из школы?
– Почему уйти, – пожала Лена плечами. – Она могла тренировать, тем более что отец здесь первый человек, никаких проблем… Но она-то мечтала о другом. И сломалась. Начались пьянки-гулянки, отношения с родителями испортились, но отец за нее боролся. Мысль о том, что его дочь скатывается на дно, была для него непереносима. Мне кажется, он бы легче перенес ее смерть. Мысль кощунственная, но… не я одна так думала.
– И что было дальше?
– С Ингой? Не знаю. В школе она не появлялась. Кто-то где-то видел ее в очередной пьяной компании. Потом она уехала из города, примерно на полгода. Вроде бы поступила в институт в Москве, но ходили слухи, что никаким институтом не пахнет и папа отправил ее принудительно лечиться.
– Она что, была алкоголичкой? – насторожилась я.
– Нет, не думаю. Выпивала, конечно. Дело-то не в этом: отец в городе звезда, а дочь шляется с кем попало и… в общем, портит репутацию. Где-то в начале октября Инга неожиданно появилась в школе, как раз перед моим днем рождения, веселая, выглядела отлично. Сказала, что выходит замуж. И в самом деле, через несколько дней сыграли свадьбу в нашей столовой, народу полгорода. Молодые уехали, в Киев по- моему, и в следующий раз я видела Ингу уже на похоронах родителей. Мы всей школой ходили. Помнится, кто-то рассказывал, что с мужем она уже развелась и даже переехала…
– А замуж она выходила в положении? – нахмурилась Женька.
– Не знаю… – растерялась Лена. – Не похоже… и о ребенке я ничего не слышала.
– Дело в том, – подружка решила внести ясность, – что у Инги восемнадцатого октября шесть лет назад родилась девочка. Она оставила ее в роддоме. А теперь девочку похитили, и подозревают в этом преступлении Ингу.
– Постойте, но ведь чепуха получается. Свадьба была сразу после моего дня рождения, то есть после тринадцатого октября.
– Шестнадцатого, – подсказала я.
– Вот именно. А на Инге было платье, в котором девятимесячную беременность скрыть невозможно.
– Может, корсет? – выдвинула предположение Женька.
– Даже если корсет. Женщина за два дня до родов. Лицо, походка. А представьте, что ей целый день ходить затянутой… Чушь.
– Что же это получается? – растерялась я и сама себе ответила: – Инга не может быть матерью Лельки? И в роддоме с нами пошутили?
– Всему должно быть объяснение, – спокойно кивнула Женька и обратила взор на Лену: – У меня вот какой вопрос. Предположим, Инга ждала ребенка. Предположим, отец, чтобы не афишировать это, отправляет ее к родственникам, пустив слух, что дочь учится в Москве. Допустим, она родила тайно, в другом городе, позволил бы он ей оставить ребенка в роддоме?
– Трудный вопрос, – задумалась Лена. – Конечно, дочь, прижившая ребенка неизвестно от кого, – это было бы для Трусова трагедией. Надо знать, как к нему относились в школе, да и в городе. Он хотел быть безупречным, хотел гордиться своей семьей. С другой стороны, как человек старой закваски, он вряд ли позволил бы оставить внучку в роддоме. Не знаю… В такой ситуации сложно прогнозировать, что победит: нормальные человеческие чувства или амбиции.
– Но ведь, в конце концов, родить без мужа – дело довольно обычное, почему же придавать всему этому такое значение? – не удержалась я.
