толкнуть меня на пол, я накрыла голову рукой и с грустью поняла, что вряд ли встречу рассвет.
– Давай вперед, – шепнул Лукьянов. – Ползком и не поднимай головы.
Ползком мне было в самый раз. Я едва не свалилась в обморок от боли в руке, тут же чертыхнулась, потому что опять принялись палить.
– У тебя есть идеи? – спросила я Сашу, не очень-то надеясь услышать оптимистичный ответ.
– Воз и маленькая тележка.
– Черт, где же милиция?
– Позвони своему Вешнякову, – посоветовал Саша.
– И где ты окажешься после этого? – усмехнулась я.
– Зато ты сбережешь задницу.
Вешняков мечтает о звании, а не о перестрелке. Впутывать его в сомнительную историю мне не хотелось, так что его кандидатура отпала сразу. Но умирать в ту ночь я не желала, все во мне этому противилось.
– Дай мобильный, – попросила я Лукьянова.
– Зачем? – нахмурился он, должно быть решив, что я и в самом деле собралась звонить Вешнякову, но меня посетила другая мысль. Правда, самой мне она казалась идиотской, но мобильный я получила и тут же набрала номер Тагаева.
– Тимур, – позвала я, не слыша его голоса из-за выстрелов. Палить наконец перестали, и тогда я разобрала вопрос:
– Ты где?
– На брошенной лесопилке возле переезда.
– Черт…
– Помнится, ты обещал умереть за меня… Сейчас самое время. Вытащи нас отсюда.
– Нас? – спросил он издевательски.
– Ты же знаешь, я без него не уйду.
Тут опять принялись палить, и разговор пришлось прервать.
– Ты ведь не думаешь, что он идиот? – весело спросил Лукьянов.
– Ну и черт с ним, – ответила я.
– Вон там лестница, попробуем выбраться на крышу.
Не знаю, как он ее разглядел в темноте, но лестница точно была.
– Давай первым, – шепнула я Лукьянову.
– Ты без меня не справишься, – ответил он.
– Еще как справлюсь, – буркнула я, памятуя о том, что не собиралась быть ему обузой.
Он уже выбрался на чердак, а я еще болталась на третьей перекладине. Я сцепила зубы и заставила себя подниматься, Лукьянов ухватил меня за шиворот и втащил наверх.
Доски здесь давно сгнили и готовы были проломиться в любой момент, но рядом был лаз на крышу. Мы распластались на дырявом шифере, а я поняла, что мы мало что выиграли. Ребятам надоест палить, и они предпримут очередную попытку войти в сарай, увидят лестницу и быстро сообразят, где мы. Вряд ли они полезут на крышу, понимая, что Лукьянов в узком проходе перестреляет их по одному, но вполне могут поджечь ветхое сооружение, и мы сами слетим в их объятия. Странно, что они до этого не додумались до сих пор.
Неожиданно стало тихо, я слышала, как внизу переговаривались мужчины.
– Там никого нет! – крикнул кто-то.
Они засуетились. Лукьянов кивнул мне, указывая направление, и мы поползли по крыше. Его намерения остались для меня загадкой, но задавать вопросы я поостереглась: если я слышу парней, то и они меня могут услышать.
– Там еще сарай! – крикнули внизу.
Свет фар переметнулся вправо, на крыше так никто и не появился, но я этому не особо радовалась. Ясно, что они в конце концов обратят внимание на лестницу, а это значит, что мы просто оттягиваем момент своей бесславной кончины. Тут еще беда: пока мы бегали внизу, холода не чувствовали, но здесь, на крыше, холод пробирал до костей, ночью подморозило. Не пристрелят, так к утру замерзнем.
Что-то они очень долго копошатся. Я с надеждой взглянула в сторону переезда, должна же в конце концов появиться милиция. Вдруг повезет, парни проявят благоразумие, а мы тихо смоемся.
– Твой дружок спятил, – весело заявил Лукьянов.
Я повернула голову и увидела, что от города на всех парах несется кавалькада машин. Впереди – «Хаммер» Тагаева. Палить они принялись еще на подходе, давая понять, как относятся к тому, что нас загнали на крышу.
Наши преследователи малость растерялись. Не один Саша решил, что Тагаев спятил, в наступившей тишине кто-то проорал:
– Ты что, сдурел? – В голосе слышалась большая обида.
