– Боюсь, Юле известно, что ее отец погиб.
– Что?
– Я обнаружила труп на скамейке в сквере, а через несколько минут там появилась Юля.
– Она видела? Она видела? – почти крикнула Нина. – Она знает, что это ее отец? Но почему скрыла от меня?
– На эти вопросы я вряд ли смогу ответить, пока не поговорю с ней. Когда вы видели ее в последний раз?
– Час назад. Она собиралась смотреть телевизор, потом вдруг решила прогуляться. Я стараюсь ей не возражать, она и так чувствует себя неловко в нашем доме.
– Нина Константиновна, – вздохнула я. – Скажите, почему вы все-таки решили оставить девушку у себя?
– Разве не понятно? – чуть не плача, покачала она головой. – Я очень любила мужа, и этот ребенок… кем бы она ему ни доводилась, я должна ей помочь. Вас это удивляет?
– Ваше желание помочь – нет, – усмехнулась я. – Но помочь – это вовсе не значит поселить у себя и уделять ей внимания едва ли не больше, чем родной дочери.
При этих словах Нина вдруг бессильно уронила голову на руки и заплакала. Я хотела позвать домработницу, чтобы она принесла воды, но Зотова успокоилась и без моей помощи. Вытерла лицо ладонями и пробормотала:
– Это моя ошибка. Поверьте, я считала, что поступаю правильно. Должно быть, дорога в ад действительно выстлана благими намерениями.
Признаться, это заявление меня слегка удивило, конечно, убийство и предстоящее следствие не бог весть какой подарок, но, в конце концов, погиб человек, которого Нина едва знала, так что до ада все же далеко. Или она имела в виду совсем другое? Нечестность Юли, скрывшей от нее наличие родного отца, которого почему-то выдавала за соседа, точнее, он сам так представился, если верить Нине. Допустим, бровастый считал, что сирота вызовет больше сочувствия, вот и решил стать на время соседом, убедив дочь молчать?
– Юля рассказывала вам о родителях? – спросила я.
– Она избегала разговоров о них, я считала, что воспоминания причиняют ей боль, и не настаивала.
– Нина Константиновна, вы понимаете, что и Юля и ее отец преследовали некую цель?
– Наверное, так оно и есть, – с горечью кивнула она. – Я-то считала, что просто помогаю бедному ребенку. Я бы помогла в любом случае, врать было необязательно. Что теперь будет? – вдруг спросила она. Вопрос, признаться, сбивал с толку, если, конечно, не был риторическим.
– И у вас нет никаких догадок, что это могла быть за цель? – не отставала я.
– Понятия не имею. Наверное, деньги, что же еще?
– Нина Константиновна, скажите откровенно, – не выдержала я, – вас шантажировали?
– Нет. Да это было и ни к чему. Я же сказала, я бы и так помогла. К тому же, шантажировать можно, имея на руках какие-то документы, что-то компрометирующее меня или моего мужа, но… ни о чем подобном я не знаю. Да и откуда бы взяться каким-то документам в Екатеринбурге? Допустим, они решили убить меня и мою дочь, – вдруг заявила она, глядя мне в глаза, – желая завладеть деньгами мужа, но им это вряд ли бы удалось, ведь то, что Григорий Петрович Юлин отец, надо еще доказать.
– Но подобная мысль все же приходила вам в голову? – осторожно спросила я, она пожала плечами.
– Раньше – нет. А теперь я готова поверить чему угодно. Зачем им понадобилось врать?
– Лена звонила? – решила я сменить тему. Нина Константиновна покачала головой.
– Нет. Послушайте, Оля… можно мне вас так называть?
– Конечно.
– Боюсь, что с моим ребенком случилась беда.
– Что вы имеете в виду? – насторожилась я.
– Ее мальчик погиб. Вы ведь знаете? Витя Симушин. Они встречались. Я думаю, ее отъезд как-то связан с этим, понимаете? Она выдумала какую-то подругу, а на самом деле просто прячется. Я боюсь обращаться в милицию, боюсь, что дочь… как бы это сказать… замешана в чем-то неблаговидном. Нет-нет, я не считаю ее виновной, боже избави, я просто думаю, дочь напугана. Господи, почему дети так жестоки? – всхлипнула она. Лицо ее исказилось от страдания, она закрыла его ладонями, но опять очень быстро справилась с собой. – Она могла бы мне рассказать, и я… я бы обязательно ей помогла, а теперь я не знаю, что предпринять.
– Обратиться в милицию.
– Не сделать бы хуже. Оля, вы… вы согласны мне помочь? – с трудом произнесла она, с сомнением глядя на меня.
– Найти вашу дочь? – уточнила я.
– Да, – кивнула Нина, а я подумала, что история повторяется. Совсем недавно ее сестра просила о помощи, и у нее, так же как и у Нины, была причина не обращаться в милицию.
Нина Константиновна ждала ответа. Я пожала плечами.
– Собственно, я здесь, чтобы помочь вам.
– Спасибо, – сказала она, пожимая мне руку, а я невольно усмехнулась.
