– Обошлось. Он заметно подобрел с тех пор, как ожидается прибавление в семействе.
– Большое ему за это спасибо.
– Хочешь, пойдем в кафе? Надо пользоваться тем, что шеф в отлучке.
– Пойдем, – кивнула я.
Через двадцать минут стало ясно, Ритка пригласила меня не просто так, ей пришла охота поговорить по душам.
– Тагаев знает, что скоро будет отцом?
– Теперь да.
– И что?
– Горд и счастлив.
– Я серьезно.
– Серьезно? – Я потерла глаза, потом отвернулась, не зная, что ответить. – Он считает, я поступила некрасиво.
– Если хочешь знать мое мнение, он вел себя как распоследняя свинья.
– Да?
– Да.
– Это ты театр имеешь в виду?
– Конечно.
– Значит, уже донесли? Неужто Дед? – нахмурилась я, приглядываясь к Ритке.
– Ты не поверишь, но он считает, что ты прислушиваешься к моему мнению. Хотя я сама в это не верю.
– Я прислушиваюсь. Что дальше?
– Конечно, он самый настоящий дикарь. Оскорблять тебя, за что?
– За то, что живу с другим мужиком, с его ребенком в пузе. Некоторым такое поведение кажется отвратительным.
– Ты его что, оправдываешь? – Ритка от возмущения начала заикаться.
– Я бы предпочла джентльменское соглашение, – усмехнулась я и вдруг сказала: – На самом деле это не имеет значения. Он женится.
– На ком? – нахмурилась она, а я развела руками:
– Надо полагать, на девушке своей мечты.
– И тебя это не волнует?
– Хороший вопрос, – пригорюнилась я. – Давай выберем тему полегче.
– Значит, все-таки волнует? А с Дедом ты живешь…
– Если придерживаться истины, я все-таки живу не с ним, а в его квартире.
– А я-то, дура, думала, что вы наконец-то угомонились. Будете жить как люди… Тогда я просто не понимаю. Тагаев ведет себя как свинья, ты, признаться, тоже не лучше… А если эта его женитьба лишь желание тебе насолить?
– Тимур не относится к категории людей, которые в стремлении кому-то насолить станут усложнять себе жизнь. Я думаю, он распрекрасно чувствует себя с этой девушкой, на меня у него большая обида, он успокоится и заживет счастливо.
– А если нет?
– Тогда скорее всего он найдет себе другую девушку. Недостатка в девушках, которые хотели бы его осчастливить, нет.
– Я знаю, что разубеждать тебя в чем-то – труд напрасный, но если у тебя есть сомнения… не лучше ли с ним поговорить?
– Я бы с радостью, да боюсь, после нашей встречи в театре видеть меня он вряд ли захочет, так что, похоже, от меня ничего не зависит.
Ритка уставилась на меня и сидела так не меньше минуты, пока я не начала моргать и строить ей рожи.
– Когда дело касается кого-то другого, ты можешь быть и рассудительной, и даже мудрой, об упрямстве и говорить нечего, но как только речь заходит о тебе… Ты, часом, не слышала, что за свое счастье надо бороться?
– Это с кем же?
– Для начала с собой.
– Как-то чересчур загадочно. Ладно, пойду бороться, – сказала я, поднимаясь.
– Куда ты? – насторожилась Ритка.
– Я же сказала… Тебе, кстати, домой пора.
