Место происхождения

«Люди! Привечайте дона Ветрогона!»

Ребячий декабрь

Белый передник напялил декабрь
и принимается наскоро стряпать.
В окнах развел негасимый огонь,
сыплет мукой
на тягучую слякоть.
Щедро кладет ледяной виноград
прямо в стеклянные лужи-подносы
и веселящуюся детвору
праздником, словно сластями,
обносит.

Пар изо рта — будто пар над плитой.
Иней на камне — как соли щепотка.
Жесть водостока под градом шипит,
словно на сильном огне сковородка.

Распятие

Вечные птицы вписаны в вечер
вестью крылатой.
Уксусом жжет пересохшие губы
губка заката.

Я на кресте тишины ненавистной
висну, распятый.

Дым от костра… И я вижу сквозь пламя:
лик материнский заплакан…
С памятью в карты режется память,
память поставлена на кон.

Женщина летом

Твое тело вылеплено из фруктов,
ты персиками пахнешь ночью.

Твой поцелуй проходит через губы к сердцу,
как струя воды, когда чист источник.

Как под дуновеньем ветра клевер на поле,
под лаской твоей дрожит моя кожа.

Ты вся как фруктовая ваза,
она у губ моих с берегом схожа.

Вечерний праздник

Когда бьет шесть часов, даже свет веселеет.
Языками огня он приходит в квартиры,
возвещает он людям явленье господне
в цветении супа и в молчании мира.