Авекян наконец убрал свой живот из прохода, и Берестов мышкой проскользнул в редакцию. «Когда же я успею: и материал собрать и статью написать?» — возмутился журналист и направился к интернетчику Славе.
— Качаем новости из Интерфакса? — брякнул Бе рестов.
— Качаем, — ответил интернетчик.
— Слушай, у меня к тебе вот какая просьба, — Леонид достал из сумки художества Климентьевой, — залезь в Египетский зал Британского музея и скачай барельеф вот с таким рисунком.
Вячеслав взглянул на листок и поморщился.
— Барельеф на саркофаге, что ли?
— Именно!
— Адреса, конечно, нет? Ладно, старик. В четверг после обеда у меня будет час времени. Так и быть, полазаю. Но не обещаю, что найду. Сам знаешь, Интернет — это большая помойка и шансов найти в нем что-либо путное, тем более за час, практически нет.
Берестов со вздохом покинул верстку и отправился на свое место. Включив компьютер, он написал жирными буквами заголовок «Инопланетяне появляются к несчастью» и задумался. Если начать с появления инопланетян в квартире Климентьевой, а завершить убийством её сына — получится чудовищно. Ничего себе несчастьице. Да это должна быть трагедия всей её жизни! Кстати, забыл спросить: это единственный её сын? Если единственный, то про инопланетян вообще лучше не упоминать.
Журналист услышал, как в секретариате засвистел чайник. Он сыпанул заварки в чашку и отправился за кипятком. Нет, про сына надо писать отдельно и в другом ракурсе. Про зубы можно. Это пойдет на ура, если добавить иронии. Но одних зубов мало. А больше фактов о своих несчастьях она не накидала. Значит, несчастья отпадают!
Берестов вернулся, отхлебнул чаю и стер заголовок. Немного подумав, написал другой: «Инопланетян раздражают электроприборы». Не то! «Раздражают» нужно заменить на слово «портят». «Инопланетяне портят электроприборы». Хотя лучше написать так — Леонид поскреб макушку «Инопланетяне наводят порчу», а ниже мелким курсивом — «на электроприборы».
Действительно, учитывая специфику газеты и нехватку фактов, о несчастьях лучше забыть и упор сделать на перегоревшие приборы. В этом случае неплохо было бы найти того электрика, который чинил проводку. Ну а к нему не помешала бы иллюстрация с расплавленными внутренностями телевизора. Вот это было бы классно! А то со слов женщины-терапевта все эти электротехнические побасенки будут звучать неубедительно.
Берестов опять задумался. Позвонить сейчас Климентьевой и спросить номер телефона соседа- электрика. Но вряд ли он сейчас дома. А если и дома, то вряд ли вспомнит электротехнические нюансы шестилетней давности. Словом, звонить — только терять время.
В эту минуту в кабинет влетела секретарша Оля и радостно сообщила, что шеф завтра отбывает в командировку. Причем на целую неделю. Весть вызвала оживление в отделе. Коллеги оторвались от компьютеров и стали расспрашивать: куда и с какой целью катит шеф? Не в горячую ли точку, где похищают людей и требуют большие выкупы? Очень жаль, что всего лишь в Питер. Но все равно приятно.
Берестов, послушав болтовню сотрудников, внезапно поднялся с места и направился к заместителю редактора Топорову.
— Володя, шеф отчаливает. Ты за него, насколько я понял! Так вот, хочу с тобой посоветоваться.
И Берестов коротко пересказал рассказ Климентьевой о появлявшихся в её квартире инопланетянах, похожих на тех, которые изображены на египетских гробницах, о перегоревших приборах и убийстве её сына, на которое до сих пор не заведено уголовное дело, несмотря на то что она писала в Генеральную прокуратуру.
— Этого не может быть, — покачал головой Топоров. — Если это действительно убийство, уголовное дело должно быть заведено автоматически, без всяких заявлений. По-моему, ты что-то напутал.
— Сам ты напутал! Что слышал, то и передаю!
— Ты уточни. Если действительно так, это будет сенсация.
— То есть ты даешь добро на раскручивание убийства, а про инопланетян, значит, забыть?
— С этим вопросом к Авекяну.
— Старик, а нельзя ли без него? Он прикажет раскручивать перегоревшие приборы и разыскивать электрика. Честно говоря, мне эта трехомудия из цикла «ну и ну» настоиграла. Я хочу заниматься серьезной журналистикой, а не развлекать домохозяек.
— Занимайся! Но в свободное от работы время.
— У меня нет свободного времени. Я день и ночь на работе.
— Это похвально! — улыбнулся Топоров. — Сердце радуется, когда слышишь такие слова. — Зам снизил голос до полушепота. — Сколько тебе надо на раскрутку убийства?
— Думаю, до пятницы уложусь!
— А что сдашь в остальные дни?
— Хрен с маслом!
5
Берестов вышел из кабинета Топорова и кинулся к телефону. Он набрал номер Климентьевой:
— Зинаида Петровна, ещё раз здравствуйте! Это Леонид Берестов. Я хотел уточнить вот что: вы сказали, что вашего сына убили и до сих пор не завели уголовного дела. Я правильно понял или что-то путаю?
— Ничего вы не путаете! Вы все поняли правильно. Я шесть лет добивалась возбуждения уголовного дела по факту убийства моего сына, но так и не добилась. Писала в районную прокуратуру, затем в городскую, наконец в Генеральную — и всегда один и тот же ответ: «В возбуждении уголовного дела отказано за отсутствием состава преступления». Согласно заключению экспертизы, Алексей Климентьев умер своей смертью.
— У вас есть официальный ответ из Генеральной прокуратуры?
— У меня есть все ответы. И даже от депутата Мосгордумы Алексея Гонеева. Я и туда писала.
— Зинаида Петровна, о вашем деле сообщали какие-нибудь газеты?
— Ни одна! Брался журналист из «Версии», но у него не получилось.
— Странно, — пробормотал Берестов, соображая, что если профессиональный журналист по криминалу не смог раскрутить это дело, то стоит ли соваться ему — дилетанту.
— А если я возьмусь раскрутить это убийство, вы не будете возражать?
На том конце провода возникла пауза.
— Не знаю, — пробормотала женщина. — Я, конечно, не возражаю, если вы об этом напишете. Но могут возникнуть проблемы с вашим редактором. Публико вать такой материл — значит ссориться с милицией и прокуратурой.
— Это уже мои проблемы. Итак, если вы не возражаете, давайте встретимся завтра утром и вы мне подробно расскажете обо всей этой истории с убийством. А главное, покажете ответы из прокуратуры.
— Хорошо. Подъезжайте завтра к десяти, — сказала Климентьева и положила трубку.
Берестов схватился за сердце. Что это с ним происходит? С самого начала разговора в груди как-то тоскливо защемило. Может, что-то случилось с женой и сыном? Он принялся набирать лондонский телефон жены.
— В Англию звоним? — произнесла ехидно секретарша, не отрываясь от компьютера.
— Как ты видишь спиной?
— Все, что связано с заграницей, я чувствую сердцем.
— Какое непатриотичное у тебя сердце.
— Зато горячее…
