пронзительно прокричала последняя электричка. Она прощалась с окутанными ночной тьмой дачными домиками. Юрий сидел, курил, дым уходил в темноту, и он думал не о сценарии, а о завтрашнем дне.
Да, конечно, у него сегодня была радость, только к ней примешивалось острое чувство беспокойства. Дядька, милый дядька, добрейшая душа. Человек, так много сделавший для него, завтра из- за племянника идет на огромный риск. И все слова о победе над Злом, о справедливости всего лишь прикрывают желание отомстить.
Из дома вышла Ирина, закутанная в халат, села рядом с Ельцовым.
— Дай, пожалуйста, сигарету, Юра.
— Ты же не куришь.
— Это было в другой жизни.
— Смотри-ка, — криво усмехнулся Ельцов, — у всех жизнь на части распадается.
Огонек зажигалки вырвал на секунду из темноты ее лицо. И оно показалось Ельцову трепетным и таинственным.
— Ты стала еще лучше, чем раньше.
— Ты только что заметил.
— Почему же, ты мне всегда нравилась.
— Я этого не замечала.
— Вполне естественно, ты же была женой моего товарища.
— Не был он никогда твоим товарищем… — Ирина глубоко затянулась. — Завистливым собутыльником был. Я читала твою книгу, а он приехал с работы и знаешь что сделал?
— Начал читать вместе с тобой? — пошутил Ельцов.
— Нет, вырвал ее у меня, порвал и стал топтать ногами. И кричал, если бы его тесть был замминистра, то у него тоже вышла бы книга.
— А теперь на ком он женился?
— Живет с замдиректоршей магазина «Новоарбатский».
— По нашим временам, это выше, чем любой министерский чиновник.
— Ты мне тоже всегда нравился, Ельцов. И теперь я свободна.
— Вот и прекрасно, Ириша, завтра я отвезу тебя домой, а вечером, если не случится ничего непредвиденного, пойдем в Дом кино.
— Не пугай меня, Юрка, что еще может с тобой случиться?
— В моем нынешнем положении — все что угодно.
— Как же они тебя замордовали, сволочи. — Ира положила руку на плечо Ельцова.
Они просидели так долго, уже переполненные огромной близостью, а потом Ельцов сказал:
— Замордовали, это точно. Но не совсем. Ты не бери это в голову, зачем тебе.
— Если мы будем вместе, твоя жизнь должна стать моей.
— Ты этого хочешь? — удивился Ельцов.
— Очень.
Рано утром Михеев позвонил Андропову. Трубку на даче взял помощник.
— Это я, доброе утро.
— Узнал вас, здравствуйте. Что-нибудь срочное?
— Аллюр три креста.
— Ждите.
Помощник взял трубку минут через пять, за это время Михеев высмолил две сигареты.
— Через час, там же.
— Есть.
Они встретились на лесной дороге, между деревней Раздоры и дачным поселком Новь.
— Вы что-то плохо выглядите, — сказал Андропов, — устали?
— Есть немного, Юрий Владимирович.
— Докладывайте.
Михеев сжато и точно обрисовал план операции.
— Ну что же, прекрасно. А что требуется?
— Постановление на арест и обыск генерала Болдырева.
— Любимца Щелокова. — Андропов задумался. — Но это вопрос решаемый. Пошли к машине, я сейчас позвоню зампрокурора. Он оформит все документы. Немедленно поезжайте к нему…
Машина остановилась у дома шесть в Большом Сергиевском переулке. Сережа Голованов вальяжно откинулся на заднем сиденье. За рулем сидел Ельцов-старший в видавшей виды кожаной Юркиной куртке, на Саше Звереве была напялена измазанная краской спецовка, и он был больше похож на маляра- халтурщика, чем на художника.
— У тебя все в ажуре, Саша? — Ельцов достал трубку.
— Муха не пролетит, Игорь Дмитриевич. И в Пушкарев, и в Колокольников все ходы законопачены.
— А в этих арках что?
— Это гаражи. Местные умельцы их используют. Там только въезд через железные ворота есть, выезд кирпичами заложен.
— Кладку проверял?
— Обижаете.
Ельцов закурил. Переулок был пуст, редкие прохожие шли по его горбатой спине, из подворотен ветер выволакивал пожухшие листья. Деревья во дворах медленно осыпались, покоряясь осени. Голованов посмотрел на часы:
— Через пять минут гости подъедут.
Полковник Баринов решил тряхнуть стариной и, облачась в полную форму инспектора ГАИ с белой портупеей и крагами, на мотоцикле с боевой раскраской, въехал в Колокольников переулок. Эмвэдэшную серую «Волгу» он увидел сразу, она стояла как раз напротив арки проходного двора, перекрывая движение. И две свои машины он засек: и РАФ с надписью на борту «Мосводканал», и фургончик с буквами «Мосэнерго». Он остановил рычащий мотоцикл вплотную к дверце «Волги»:
— Водитель, почему перекрыли выезд?
— Свои, капитан, — опустил стекло мордатый парень.
— Свои на трассах дерьмом дышат.
— Уголовный розыск, ты что, не понял?! — крикнул второй, сидящий в «Волге».
— Попрошу документы.
Водитель достал МУРку.
Баринов раскрыл ее и прочел:
— «Старший лейтенант Володко». А ваше? — обратился он ко второму.
— Тебе одной ксивы не хватает?
— Документы!
— Да пошел ты! — рявкнул второй.
Баринов выдернул из кобуры пистолет.
— Сидеть, суки, руки на руль!
Это послужило сигналом, из водопроводной и энергетической машин выскочили чекисты.
Все дело заняло несколько минут. Двоих разгонщиков погрузили в водопроводную машину, а вместо них в салон сели чекисты.
Мансуров и невысокий человек, одетый в черный костюм, появились ровно в назначенное время. Открыли заднюю дверцу машины и влезли в салон.
— Здравствуй, дорогой Сергей, здравствуйте, уважаемые, — сладко пропел Мансуров. — А это ваши коллеги?
