витраж.
– И что же ты выяснил? – поинтересовался я, растирая глаза спросонья.
– О Гастролере, – сказал Круглов, усаживаясь на стул. – Ему Строганов пять тысяч задолжал, да так и не вернул, стервец этакий.
– Ты бы язык-то попридержал! – рассердился я. Неровня тебе покойный!
– Знамо дело, – Михайло сник.
– Ты лучше скажи, где его искать, этого твоего Гастролера?
Михайло Круглов пожал плечами:
– А кто его знает, где его черти носят?! Матвей всегда скитался по свету, как вечный жид!
– Я за что тебе деньги плачу? – прикрикнул я, схватив за грудки своего агента. – А?
– Да ладно, ладно! – замахал он руками. – Уж и пошутить нельзя!
– Ну и?.. – настаивал я.
– Уехал он из Петербурга, – выпалил Мишка. – У-е-хал! – повторил он по слогам.
– Куда? – терпение у меня стало подходить к концу.
– Люди говорят, что в Москву, – агент мой помедлил, почесал затылок, потом умильно на меня глянул. – Яков Андреевич, теперь бы мне…
– Что?
– Как что? Яков Андреевич, побойтесь Бога! – взмолился Мишка.
– Да ладно уж, – смилостивился я и протянул ему два империала.
Круглов поблагодарил меня и откланялся, воспользовавшись все той же дверью.
Тогда я решил подняться в спальню, чтобы продолжить свой прерванный сон. Однако я не успел выйти из комнаты, как ко мне постучалась Мира.
– Яков Андреевич, можно к вам? – спросила она заспан – ным голосом.
Я отозвался:
– Конечно.
Индианка вошла в кабинет почти что бесшумными шагами и протянула мне сложенный вчетверо лист бристольской бумаги.
– Что это? – поинтересовался я, разворачивая послание.
– Записка от Анны. Горничная принесла. Сказала, что срочно, – ответила Мира.
Я пробежал глазами письмо.
«Милостивый государь, – писала Аксакова. – Я вспомнила одно обстоятельство, касаемое смерти Виталия, которое может показаться вам очень важным. Все дело в том, что мой бывший жених около месяца назад отдал мне на хранение запечатанное письмо и просил передать его Вам в случае, если с ним что-то произойдет. Вот откуда, оказывается, я помню Вашу фамилию. Примерно в тоже самое время мы с ним расстались, да я и не принимала его слова всерьез. Вероятно, поэтому я совсем позабыла про письмо, а когда вспомнила, то обнаружила, что оно исчезло. Если Вас заинтересовало это известие, то завтра же утром я жду Вас у себя дома».
Утро выдалось солнечным и теплым, словно лето вознамерилось напоследок показать свой прекрасный лик. Я проснулся в отличном настроении и спустился к завтраку, полный сил и новых намерений.
– Вы собираетесь к Анне? – спросила Мира.
– Конечно, – ответил я, отправляя в рот бутерброд.
– Она сообщила вам что-то важное?
– Да, – сказал я. – Судя по всему, Строганов предвидел, что с ним может случится нечто подобное, и оставил ей на хранение письмо, которое просил передать мне в подобном случае. Но Анна об этом запамятовала, видимо, вознамерившись и вовсе выкинуть молодого человека из головы, а он, очевидно, считал ее своим самым близким человеком. Виталий даже не обратился к родителям!
– Вот оно – женское коварство! – воскликнул Кинрю, уплетая за обе щеки горячее, и едва не подавился.
– Тебя наказали боги, – изрекла индианка с величественным видом.
– Еще бы, – подхватил я. – Такое кощунство!
– Молчу, – согласился японец и продолжил свое занятие.
Спустя полчаса я отправился к Анне, остановив извозчика, потому как мой собственный экипаж требовал починки, а новую карету, которую я заказал во французской мастерской, мне до сих пор еще не доставили. Пистолеты на этот раз я с собою не прихватил.
Анну Александровну Аксакову я застал взволнованной, как никогда. От моих глаз не скрылось, что ночь она провела в слезах и раздумьях. Однако я обратил внимание, что треволнения этой барышне к лицу.
Муслиновое короткое платье цвета зеленого яблока удивительно шло к ее замечательным глазам.
Она пригласила меня в библиотеку, где на полках, встроенных в стены, хранились дорогие редчайшие фолианты.
– Вы прочли мое письмо? – поинтересовалась она дрожащим голосом. Я понял, что она стыдилась того, что так поздно вспомнила о пропаже адресованного мне послания.
– Прочел, – сказал я в ответ.
– Вы считаете меня чудовищем? – спросила Анна.
– Нет, – произнес я задумчиво. – Вы просто обычная женщина, которая, как и все, мечтает о счастье.
– Вы разочаровались в женщинах? – догадалась Анна.
Я ничего не ответил, давая ей возможность самой поразмышлять над этим вопросом.
Внезапно дверь с шумом отварилась, и в библиотеку во всю прыть влетела крупная пожилая женщина в малиновой робе из лионского шелка.
– Что здесь делает этот господин? – завопила она.
– Тетушка, что с вами? – изумилась Анна. – На вас лица нет!
Судя по ее внешности, я заключил, что вижу перед собой тетю Пульхерию.
– Я повторяю, – воскликнула она. – Что здесь делает этот господин? Кто он?
– Позвольте представиться, – я наконец обрел дар речи после столь бурного и неожиданного натиска. – Яков Андреевич Кольцов.
– Я пригласила его к нам в дом, – сказала Анна, ее щеки порозовели от смущения. – Тетя Пульхерия, горничную позвать?
Тетушка протестующе замотала седыми буклями.
– Она бы вам воды принесла, – жалостливо сказала племянница.
Я подумал, что теперь только не хватает тетушки Авроры. О ней я был наслышан достаточно.
– Не надо мне никакой воды, – разозлилась тетя. – Ни дом, а проходной двор, – продолжала возмущаться она.
– Тетя! – обратилась к ней Анна. – У меня взломали шкатулку и украли письмо! Оставьте же нас, наконец, одних! – взмолилась она.
Пульхерия Вениаминовна изменилась в лице, ее маленькие накрашенные глазки забегали под выгнутыми бровями, кровь прилила к щекам.
– Вы все только смерти моей и дожидаетесь, – прошипела она, всхлипнула и выбежала из библиотеки, с грохотом захлопнув за собой дверь.
– И так целыми днями, – устало промолвила Анна Александровна.
– Что с ней происходит? – осведомился я, ее поведение показалось мне подозрительным.
– Нервы, – махнула рукой Аксакова. – Я вам открою по секрету, за ней тут один чиновник немолодой ухаживал, ну, вот она и возомнила незнамо что, а он возьми да и исчезни в неизвестном ей направлении, вот она и беснуется.
– Покажите мне шкатулку, – велел я Анне. Она послушалась и открыла секретер, достала из ящика небольшой ларец розового дерева изящной работы. Я осмотрел его, замок оказался сломанным. Впрочем, я и раньше встречал такие «запоры». Подобный замок нетрудно было взломать и шпилькой.
– Вот, – сказала она, разведя руками.
– И давно вы это обнаружили?
– Только вчера, после нашего разговора, – ответила Анна Александровна и повернулась к окну.
