тому, что уходило драгоценное время, и с минуты на минуту исчезновение писем могло обнаружится. Однако я не терял надежды, что мне удастся устроить побег из барских конюшен.
– А где же Кинрю? – встревожился я, не обгаружив за дверью своего золотого дракона.
– Графиня Лидия Львовна, – мягко улыбнулся Елагин, – показывает нашему другу библиотеку.
Внутри у меня все похолодело, но я сделал вид, что ничего особенного не произошло.
На веранде меня и в самом деле ожидал господин, представившийся мне шталмейстером, и еще несколько человек, собиравшихся предпринять вместе с нами эту экскурсию. Мне почему-то подумалось, что в имении Елагина исключительно все посходили с ума. Или все объяснялось лишь манией мальтийского управляющего, вообразившего себя императором?! Насколько мне было известно, шталмейстер всегда заведовал именно царскими конюшнями.
С тоской я подумал о пистолетах, брошенных в нашей комнате. Однако не оставалось ничего другого, как следовать вместе с сопровождавшими меня господами. Процессию возглавлял сам Анатолий Дмитриевич.
Мы миновали парк, каретный сарай и контору управляющего, хозяйские конюшни располагались здесь же, неподалеку. В двух шагах от этих построек я заметил еще один милый домик, судя по всему, недавно отстроенный.
– Ну вот мы и пришли, – тонкие губы командора расплылись в недоброй улыбке.
– Вы хотели показать мне своих рысаков, – напомнил я Анатолию Дмитриевичу.
– Яков Андреевич, – улыбка исчезла с его лица. – Вы проиграли!
– Что вы имеете в виду? – спросил я, стараясь держать себя в руках.
– Довольно прикидываться! – жестко сказал Елагин. – Обыщите его! – велел он одному из своих приближенных.
– Да как вы смеете! – воскликнул я. – Вы за это ответите!
– Разумеется, – вздохнул Анатолий Дмитриевич. – Но только после того, как переписка с Вейсгауптом попадет в руки к нашему благословенному Императору.
Меня окружили несколько человек, и, поскольку я продолжал сопротивляться, кто-то ударил меня по голове, да так, что я потерял сознание.
Очнувшись, я первым делом схватился за свой карман, где и должны были находиться компрометирующие письма. Разумеет – ся, мне их обнаружить не удалось.
– Зря стараетесь, Яков Андреевич, – услышал я голос как бы издалека, в голове у меня все еще шумело от полученного удара. Я повернулся в сторону, откуда исходил этот знакомый и до одури неприятный голос. За круглым белым столом в огромном кресле красного дерева сидел мальтийский бальи и невозмутимо раскладывал пасьянс.
– Как вы узнали? – осведомился я как бы невзначай, приподняв свою голову с канапе.
Анатолий Дмитриевич оторвался от карт и усмехнулся в своей привычной неприятной манере. В правой руке он сжимал пистолет и таким образом держал меня под прицелом.
– Библиотекарь заметил, как вы покидали книгохранилище, – ответил он. Я вспомнил, как в вестибюле тихонько скрипнула дверь. – Даже не знаю, как вам удалось справиться с замком в одиночку! Или вам ваш японец помогал? – поинтересовался Елагин.
Из его слов я заключил, что придворный библиотекарь не заметил Кинрю, и уже это меня порадовало.
– К сожалению, охранник не может сказать ничего вразумительного. Этот негодяй признался, что спал на посту! – возмутился Елагин. – Этим он и объясняет тот факт, что абсолютно не помнит, как оказался связанным. Кольцов, признайтесь, вы владеете какими-то неизвестными мне приемами?
– Где Кинрю? – спросил я в ответ.
– В надежном месте, – снова усмехнулся бальи. – Но вы так и не ответили на мои вопросы!
– Разумеется, владею, – промолвил я. – Я же масон, посвященный в одну из рыцарских степеней, а не какой-то мальтиец! – добавил я презрительно. – И потом, неужели вы думаете, что какой-то азиат смог бы справиться с вашим агентом? – выгораживал я Кинрю.
– Ну, ну, – задумчиво произнес Елагин.
Я перевел взгляд на окна и определил, что, по всей видимости, нахожусь в том самом домике, который заметил накануне. Однако на окнах появились решетки, и это напомнило мне о Мирином сне. Клетка, конечно, была не золотая, но от этого легче не становилось!
– Я полагаю, вам здесь понравится, – самодовольно сказал бальи, вышел из-за стола и направился к двери, продолжая держать меня под прицелом. – Поживете здесь некоторое время, – добавил он. – Пока все не утрясется, и графиня не передаст ваши письма по назначению.
При этих словах мне сделалось особенно больно, потому как я до сих пор не мог позабыть русалочьих глаз предательницы. Хотя и не ожидал ничего другого!
За Елагиным захлопнулась дверь, а мне оставалось лишь закончить его пасьянс. Я выглянул в окно, во дворе прогуливались вооруженные охранники, и не было никакой возможности для побега. В этой ситуации я мог уповать только на помощь своего бесстрашного золотого дракона, если, конечно, ему удастся выбраться из когтей Елагина!
Стемнело, и я слегка задремал. Но меня разбудил какой-то шум под окнами. Мне показалось, что я различил топот чьих-то ног, а затем шум падающего тела. Потом мне послышался чей-то сдавленный стон, и я поспешил к окну.
Сквозь решетки я разглядел взъерошенного Кинрю, в руке он держал мой пистолет к которому так тщательно подгонял отлитые старым индийцем пули. Оба охранника, обезоруженные, лежали у его ног. Их пистолеты японец отбросил на недоступное для мерзавцев расстояние.
– Что ты с ними сделал, Кинрю? – спросил я обрадованно.
– Ничего особенного, – ответил японец. – Одного оглушил, а со вторым пришлось повозиться немного и попрактиковаться в дакэн-тайдзюцу, – насколько я понял, Юкио имел в виду приемы рукопашного боя.
– Как тебе удалось выбраться? – поинтересовался я.
– Все так же, – скромно ответил он. – Яков Андреевич, довольно разговаривать! – взмолился Кинрю. – Подойдите-ка лучше к двери, я попробую вызволить вас отсюда!
Я поторопился выполнить его просьбу, в замочной скважине что-то заскрипело, и через несколько минут я уже был на свободе.
– Где письма? – спросил Кинрю, как только мы удалились от домика на достаточно безопасное расстояние и укрылись в саду.
– У Елагина, – мрачно ответил я. – А где графиня?
– Но мне Анатолий Дмитриевич сказал, что вы, Яков Андреевич, покинули усадьбу вместе с Полянской, – сказал Кинрю. – Насколько я понимаю, – добавил он, – Лидия Львовна уехала.
– И, как я полагаю, в Санкт-Петербург, – хмуро заметил я. – Следовательно, переписка уже не у Елагина, а на пути к Его Императорскому Величеству, – пришлось констатировать мне с прискорбием.
Кинрю бросил на меня сочувственный взгляд.
– Как ты узнал, где меня искать, – осведомился я у него. – Если Елагин уведомил тебя о моем отъезде?!
– Мои охранники переговаривались по-французски между собой, – объяснил мне мой ангел-хранитель. – Полагая, по всей видимости, что я и русской-то грамоте не обучен.
– Теперь мы должны во чтобы-то не стало догнать графиню Полянскую! – воскликнул я. – И перехватить баварскую переписку, пока она не попала во дворец!
– Я видел наш дормез в каретном сарае, – сказал Кинрю.
– Тогда в погоню! – воскликнул я. – Полагаю, что графиня, чувствуя себя в безопасности, не слишком торопится!
– И въезд в имение не охраняется! – заметил японец. – Я уже проверял. Похоже, Елагин посчитал, что уже выиграл эту партию, – добавил он.
И все же мы решили ехать верхом, оставив дормез на память Елагину. Кинрю вывел наших лошадей из конюшни, и мы, плутая, потихонечку выбрались из имения.
– А что будет с кучером? – вдруг вспомнил я про Ивана.
– Его я уже обо всем предупредил, – ответил мой Золотой дракон. – Он ничего не знает, и я думаю, что
