заключил, что лакею не откажешь в здравом уме.
Слуга проводил нас в гостиную с огромными зеркалами. Через некоторое время на пороге появилась хозяйка и радостно заулыбалась при виде Миры.
– Charmee de vous voir, – запела она дежурную фразу.
Индианка представила меня:
– Яков Андреевич Кольцов, поручик в отставке, – и добавила, полусерьезно-полушутя:
– Мой господин и повелитель.
Анне Александровне шутка понравилась.
– Вы были на Востоке, – мечтательно сказала она.
Я согласно кивнул и только теперь принялся за изучение объекта, а он и в самом деле представлял из себя огромный интерес, особенно для ловеласа. Вот только если бы не характер!
Анна Аксакова была обладательницей огромных зеленых глаз с полуопущенными богатыми ресницами, боярских соболиных бровей, чуть вздернутого тонкого носа и пухлого чувственного рта. Ее золотистые волосы на темени были собраны в пучки и спрятаны под тонкую жемчужную сетку. Одета она была в вышитую канзу с тончайшим кружевом валансьен, как я полагал, напрямую выписанным из Франции.
«Не пара ей Виталий, не пара», – заключил я, едва только увидел Анну Аксакову.
– Пройдемте, пожалуйста, в столовую, – попросила она, подобрала обе свои юбки и поманила нас за собой. Мы вслед за ней покинули комфортно обставленную, гостиную.
Столовая в этом доме была скромная, но уютная. В центре комнаты, между двух окошек, располагался огромный стол с закуской. Разговор поначалу как-то не клеился, но в итоге мне на правах скорбящего друга ее покойного жениха все-таки удалось Анну Александровну мало-помалу расспросить о ее расстроившейся помолвке.
Особо расстроенной бывшая невеста не выглядела, скорее наоборот, можно было подумать, что она испытывает огромное облегчение.
– Где же я слышала вашу фамилию? – пыталась вспомнить Анюта.
– Не расстраивайтесь, – успокаивал я ее, немного лукавя. – Не так уж это и важно.
– Были ли вы на похоронах? – спросил я ее чуть позже, когда горничные стали убирать со стола.
– Была, – вздохнула Анна Аксакова, и прозрачные глаза ее с томной поволокой все-таки заблестели от нахлынувших слез.
– Вы любили его? – спросил я с сочувствием.
Она подняла на меня глаза и медленно выговорила:
– Не знаю, – Анна помолчала немного, а потом нервно воскликнула:
– Вы только подумайте, я бы уже овдовела!
– Но вам вопреки всему удалось-таки избежать столь печальной участи, – заметил я с невольной иронией.
Мира бросила на меня укоризненный взгляд и ущипнула за локоть. Хотя она ничего при этом не сказала, но я так и услышал ее слова:
«Яков Андреевич, вы просто невыносимы!»
И я отмахнулся от ее взгляда, словно от наваждения.
– Что с вами? – поинтересовалась Аксакова.
– Нервы, – я улыбнулся как можно любезнее. – Вы ведь тоже готовы расплакаться!
– Даже не знаю почему, – ответила Анна. – Виталий-то интересовался мной только корысти ради!
– Вы считали его мошенником?
– Ну что вы, – возмутилась Аксакова. – Это, пожалуй, сказано слишком громко! – она улыбнулась и рукою поправила и без того безукоризненную прическу. – Виталия погубило его пагубное пристрастие, – сказала она даже с некоторым презрением. – Он обещал мне бросить играть. Я ведь как-то ссудила ему семьсот рублей, – Анна махнула рукой. – Но все без толку!
– Вы уверены в том, что он покончил с собой?
Анна вспыхнула и пролепетала:
– А вы полагаете, что?..
– Я только интересуюсь, – сказал я в ответ.
– Но это очень странно, – заметила Анна Александровна. – Хотя…
Я насторожился, мне показалось, что девушка что-то знает, но не решается мне сказать.
– Вы вспомнили что-то подозрительное? – поинтересовался я.
– Я видела его в обществе странного человека, типа пренеприятнейшего… По-моему, он промышляет себе на жизнь чем-то грязным, мерзким, – Анна сморщила свой очаровательный носик. – Мне кажется, что он шулер – добавила девушка вполголоса, словно считала это слово неприличным в устах воспитанной девицы, каковою она считала себя.
Я заключил, что наш разговор удался, и покинул Анну вполне довольный собой, особливо от того, что ее знаменитые тетушки так и не появились. Паче всего меня радовало отсутствие Авроры Вениаминовны.
В карете, уже оставив Сергиевскую улицу далеко позади, я вспомнил про записки Виталия, заглавную букву «А» и цифру семьсот. Выходило так, что под этой буквой Виталий обозначил свою невесту.
– Где ты познакомилась с Анной? – обратился я к Мире, погруженной, похоже, в собственные невеселые мысли. Индианка не сразу меня услышала.
– Мира! – снова позвал я ее.
В этот раз Мира отозвалась:
– Вы о чем-то спрашивали, Яков Андреевич?
Я кивнул и повторил свой вопрос.
– Меня с ней познакомил Рябинин, – невозмутимо ответила индианка, словно говорила о вещах само собой разумеющихся.
Серж Рябинин, мой приятель, гвардейский офицер, жгучий брюнет с цыганскими глазами, с некоторых пор сделался ее поклонником, которому она так и не удосужилась ответить взаимностью, но тем не менее благосклонно принимала его ухаживания.
– И какое же отношение он имеет к Аксаковой? – осведомился я, начиная уже терять терпение. От дела Виталия Строганова у меня к этому времени голова кругом пошла.
– Самое непосредственное, – сказала Мира, поправив кружевные манжеты.
– А нельзя ли конкретнее? – я весь уже превратился в натянутую пружину, готовую вот-вот лопнуть.
Мира это заметила и воспользовалась моментом, чтобы поиграть на моих нервах. Скорее всего, это была маленькая месть с ее стороны в ответ на мое невольное невнимание.
– Разумеется, можно, – отвечала она. – Серж приходится ей каким-то троюродным кузеном.
– Так, значит, – воскликнул я, – он тоже может что-нибудь знать о Виталии!
– Думаю, да, – согласилась Мира.
Тогда я и велел своему кучеру свернуть на другую дорогу, которая вела к дому Рябинина.
Сергей был искренне рад нашему визиту, главным образом внезапному появлению Миры у него в гостях. Он по-прежнему был ею очарован, как в первый день знакомства.
Индианка уселась в массивное темно-зеленое кресло в имперском стиле и полностью погрузилась в изучение орнаментального рисунка на стенах.
– Мы по делу, – сказал я Сержу многозначительно. Он поднял удивленные брови и, ничего не понимая, уставился на меня. Рябинин был в курсе того, чем я занимался, и знал о моем членстве в Ордене, но в обстоятельства своих дел я его обычно не посвящал.
– Буду очень рад, Яков Андреевич, оказаться вам чем-нибудь полезным, – ответил он, и лицо его сделалось сосредоточенным.
– Речь пойдет о вашей родственнице Ане Аксаковой и о Виталии Строганове. Главным образом меня интересует Анин жених, – я перешел сразу к делу.
Сергей Арсеньевич немного задумался, помолчал, покрутил нафабренные усы и только потом заговорил, прервав затянувшуюся паузу:
– Мне этот господин никогда не внушал доверия, и я не скрывал этого от Анны!
Мне вспомнилось ангельское личико Строганова, его светло-голубые глаза, белокурые завитки волос,
