– С удовольствием, – от души сказала Алена. – Правда, с удовольствием! А во сколько начинаются милонги?
– Скажем, в десять-одиннадцать там быть – это идеально.
Ну, до десяти она всяко успеет вернуться из Шантильи! Как будет удачно: повысит свое мастерство у мадам Вите и завтра выдаст на Pont des Arts класс! Надо будет научиться в танцевальном шато парочке виртуозных болео и прелестным golpes (постукиваниям по полу) и caricias (поглаживаниям ноги партнера носком туфли)… Они так шикарно смотрятся!
– Оркестр уходит в час – полвторого ночи, за это время можно натанцеваться до упаду, – продолжал Антуан. – Хотя, как говорит один мой приятель, танго как наркотик – чем больше танцуешь, тем больше хочется.
– У вас и приятели милонгерос?
– Только один, мой самый близкий друг. Да я говорил вам о нем в прошлый раз, помните? У него магазин «Les antiquites orientales» – «Восточные древности».
– А, где иногда продают восточные мемуары?
– Совершенно верно. Его чудная лавочка находится практически напротив моей. Знаете, рю Россини, угол рю Шоша?
– А, улица Горячего Кота! – засмеялась Алена[15]. – Представляю себе, но я там никогда не была.
– Я покажу, где это. Пожалуйста, мсье… – Антуан склонился к шоферу, объясняя выбранный маршрут.
Автомобиль оставил позади авеню Опера, около красивейшего в мире здания Гран Опера свернул на бульвар Итальянцев, оттуда – на бульвар Осман и выехал на улицы, по которым Алена почти никогда не ходила, хотя и знала, что до дома Марины отсюда рукой подать.
– Вон видите дом с черными витыми колоннами? – показал Антуан. – Именно там и находятся «Восточные древности». Кстати, в самом деле любопытный магазин. Чего там только нет! И книги, и серебро, и украшения… Вы не питаете слабости к варварским украшениям?
Ага, понятно, это он обратил внимание на ее индийские серьги из позолоченных раковин.
– О! – вдруг воскликнул Антуан. – В лавке почему-то свет горит! Неужели Габриэль еще работает? Остановите-ка, мсье. Я сойду здесь, навещу друга. Не хотите ли заглянуть в гости к настоящему антиквару, мадемуазель?
– Спасибо, уже поздно, – пробормотала Алена, не слыша своего голоса. – Я… я лучше днем сюда зайду.
– Тогда всего наилучшего. А кстати, как мы увидимся? Возьмите мою карточку, – Антуан протянул Алене визитку. – Если в самом деле решите пойти на милонгу, позвоните мне, и мы решим, когда и где удобно встретиться. А вы, – обратился он к шоферу, – отвезите мадемуазель куда она скажет. Вот держите… – Он сунул водителю купюру и выбрался из такси. – До свиданья, мадемуазель, надеюсь, до завтрашней милонги! Хотя нет, уже до сегодняшней!
Алена что-то пробормотала в ответ и откинулась на спинку сиденья. Голова вдруг стала такая тяжелая, что пришлось положить ее на удобный, мягкий «мерсовский» подголовник.
Внезапно она резко подалась вперед, попросила:
– Остановите вот здесь, за углом! – и выскочила из такси.
Такси уехало.
Алена сделала несколько шагов, но каблуки босоножек так зазвенели в ночной тиши по тротуару, что она замерла, будто воришка, пойманный на месте преступления. Осторожно сняла одну босоножку, вторую… Асфальт был еще теплый.
Она огляделась. Так, понятно: в той стороне рю де Прованс и дом Марины, вот здание аукциона Друо, а вон там улица Россини…
Алена перебежала дорогу и прошла мимо колонн и выступов аукциона, стараясь держаться в тени. Свернула за угол и бесшумно, почти прижимаясь к стенам, прокралась к дому с черными колоннами. Очень удачно оказались на пути несколько огромных кадок с кустами остролиста и декоративного клена. Алена под их прикрытием подобралась к широкой витрине с вывеской «Les antiquites orientales».
Черт, витрина завешена жалюзи! Видно, что там горит свет, но в том-то и состоит особенность «ревнивых» штор, что с улицы за них не заглянешь! Тем паче сквозь стекло.
Может быть, где-то найдется щелочка?
Алена только сделала шаг вперед, как вдруг свет в витрине погас, а вслед за тем послышался звук открываемой двери.
Немыслимым прыжком она метнулась под прикрытие кадки с остролистом, сжалась в комок… Послышались шаги, голоса… Алена подняла голову, чуть высунулась…
Двое выходят из двери, снова металлический лязг ключей в старых замках, потом тоненькое попискивание – видимо, пошла в ход электроника, – а затем снова лязг: опущена тяжелая металлическая штора над дверью. Ого, моя лавка – моя крепость…
Алена всматривалась изо всех сил, но около двери было темно. Ну, ничего, куда бы Антуан и его приятель, которого (может быть, это всего лишь совпадение?!) зовут Габриэль, ни пошли, направо или налево, они всяко пройдут под фонарями, и тогда выяснится, Алена сошла с ума или мир на самом деле так тесен, как уверяла Сильви…
Ей повезло. Антуан и его приятель не просто прошли совсем близко от нее под фонарем – они остановились под ним немножко поболтать и проститься!
В первую минуту, увидев их рядом, Алена была готова покрутить у виска пальцем. Но уже через мгновение поняла, что жизненный опыт не обманул Сильви. Мир тесен, тесен просто до тошноты!
