Что… что она выразила?
Алена не без испуга воззрилась на мужа своей приятельницы, опасаясь, не съехала ли у него в одночасье крыша. Однако выглядел Морис совершенно здоровым человеком. Сидел, кушал тост с вареньем из мирабели и внимательно смотрел на Аленины руки.
Они у нее что, в крови, как у леди Макбет?!
Алена опустила глаза – и обнаружила, что смотрит Морис вовсе не на ее руки, а на то, что она в них держит. А держала она один из многочисленных каталогов, доселе разбросанных по столу… Алена уставилась на мельтешение цветных пятен на обложке и на название, которое она тут же перевела для себя так: «Новейший абстракционизм в поисках смысла».
Алена и не заметила, как вцепилась в этот каталог: наверное, чтобы занять руки, которые иначе начали бы слишком подозрительно трястись.
– Не спрашиваю, как вы относитесь к авангардизму, потому что нормальный человек не может к нему относиться никак, просто никак, – с прежней экспансивностью проговорил Морис. – Однако Монт-Орбейль, репродукция которого помещена на обложке этого каталога, один из немногих, в бессмысленном пуантилизме которого прослеживается хоть какая-то логика, хочет он того или нет. Даже я, при всей моей суровой приверженности к классике вообще и к французской классике XVIII века в частности, был бы рад, если бы эта картина украсила мой дом. Кстати, она продается в магазине Антуана Дюбуа. Но Монт-Орбейль – один из самых дорогих авангардистов, его работы мне просто не по карману. Впрочем, я думаю, они так высоко ценятся не столько за неистовый авангардизм и поразительное чувство цвета, а именно за то, что (может быть, и не желая этого!) призывают нас верить: в жизни очень мало голых случайностей, и во всем, даже в кажущейся полной абсурдности, сокрыт смысл, пусть и непостигаемый нами, как любит выражаться моя жена,
Алена задумчиво посмотрела на Марининого мужа, молодого и красивого француза, который всегда казался ей несколько переигрывающим в своем чрезмерно серьезном отношении к жизни. «Но ведь не все такие пофигисты, как ты, моя дорогая!» – вмешался в ее размышление внутренний голос.
Так, значит, во всем сокрыт смысл, даже в полной абсурдности?
Ну да, Алена готова была согласиться с Морисом – в силу своей профессии. Все-таки детектив – это искусство столько же строгой логики, сколь и тщательно организованных совпадений. Ведь даже самая интересная книга поначалу кажется бессмыслицей, интригующей читателя или даже раздражающей его – лишь ради самой интриги. Прежде чем проникнешь в замысел писателя, иной раз покажется, что он и сам не знает, чего хочет… пишет абы что, может, даже наугад, а то и тасует страницы в беспорядке, лишь бы заинтриговать читателя!
Тасует страницы в беспорядке…
Смысл в бессмыслице…
– Ладно, Алена, удачного дня, я ушел.
Голос Мориса долетел словно из другого мира.
– Да-да… – машинально пробормотала Алена, не слыша ни слова, ни соображая, что говорит.
Затем она вскочила из-за стола и побежала в свою спальню. Разрезанные листы ксерокопии так и лежали кучей там, где она их свалила ночью.
Алена с ненавистью отшвырнула ножницы. Вот дурища! Говорено же умными людьми: семь раз отмерь, один отрежь. А ей лишь бы резать! Почему не пришло в голову, что тот, кто сброшюровал книгу так причудливо, вроде бы даже беспорядочно, мог сделать это нарочно, мог вкладывать в свои действия какой-то смысл?
Но как, как, как восстановить прежний порядок?
Алена почти в отчаянии уставилась на листки.
Нет, рано отчаиваться! Хитрый араб, который пытался содрать с нее вдвое больше денег, оказал ей неоценимую услугу, пронумеровав страницы. И пронумеровал он их именно в таком порядке, в каком они стояли в книге раньше!
Ура! Ура! Да здравствуют алчность, стяжательство и стремление обобрать ближнего своего!
Алена принялась поспешно перекладывать страницы. Нелепица, нелепица… Путаница, путаница… Ладно, попытка не пытка, за спрос денег не берут, но, может быть, во всей этой сумятице слов и страниц и впрямь кроется какой-то смысл, и внезапное озарение не подведет ее, как оно не подводит модного авангардиста Монт-Орбейля?
Ну, где тут закладка с загадочными цифрами?
Предположим, что они – номера страниц, на которые надо смотреть в том порядке, в каком они обозначены.
Алена с опаской поглядела на первую страницу книги. Согласно нормальной нумерации, та была пятнадцатой, однако слово, проглянувшее в окошечко-сердечко, внушало надежду, что найден верный путь. Это слово было –
Алена быстренько выписала его на листок.
Теперь страница 8. Слово вышло –
Не слишком-то много смысла. Но и не вопиющая нелепица. Это вам не какое-то там
А вот, кстати, о
