И, главное, не ринешься ведь вслед за ней, это покажется подозрительным…
– Какой-то ты сегодня не такой, – сказал в это время Федор. – Даже подозрительно. Словно тебя перемкнуло…
– Ты на себя посмотри, – огрызнулся Герка. – Если кого перемкнуло, так это тебя. Лизку он на работу привез, главное дело! Из постели вынул и привез? Из своей постели, имеется в виду…
– Ну а что? – томно проговорил Федор. – Может, я только теперь узнал, что такое любовь! Лиза-Лиза- Лизавета, я люблю тебя за это, и за это, и за то! – Он утратил томный вид и захохотал. Потом рассердился: – Ну что ты на меня смотришь как на кретина?!
«У него совершенно кретинский вид», – подумал в это мгновение человек, который собирался убить нашу героиню, и чуть не сплюнул от отвращения.
«А ведь очень может быть, Лиза со мной и разговаривать не захочет», – вдруг перепугалась Алена.
Да запросто! Почему девушка должна откровенничать с человеком, которого в жизни не видела? А вдруг она вообще ничего не знает о делах своего покойного кавалера? И теперь Алена будет тратить время, вытягивая из нее информацию, которой та не обладает просто по определению?
Не повернуть ли вообще назад?
Но поворачивать назад было не в характере писательницы Дмитриевой. Драконы вообще не пятятся, не отползают. Они только вперед летят, такая у них сущность. Ну, Алена и летела.
Между прочим, «Iron Butts» днем – был совсем не то, что «Iron Butts» ночью. Мрачновато-грохочущая атмосфера словно бы выгорела, и теперь все здесь выглядело, как плохие декорации. Алена, помнится, однажды – из чистого любопытства – зашла в Нижнем Горьком в музей средневековых пыток на Покровке. Зазывал публику плечистый молодец в красной маске, закрывающей лицо и половину торса, и в черных лосинах. Эти лосины, вернее, то, что они обтягивали, и было самым интересным из всех экспонатов музея, а все прочее оказалось плохо раскрашенным картоном.
Таким же картоном смотрелся сейчас железный антураж байкерского клуба, даже темные переходики между залами выглядели не столь выразительно-зловеще, как раньше. Наверное, такова участь всех ночных заведений – плохо, помято, невыразительно выглядеть днем.
Лиза тоже выглядела помято и невыразительно… Впрочем, может быть, Алене просто не везло: первый раз видела девушку в слезах, теперь – после, совершенно определенно, бессонной ночи…
Лиза застыла у стойки и смотрела в никуда остановившимся взглядом. Волосы точно так же сыпались до того места, которое уже упоминалось неоднократно, но и они, чудилось, потускнели и поблекли.
«Да, я всегда говорила, что даже качественный секс и заботливый мужчина – далеко не все, что нужно женщине, – вздохнула Алена в приступе вселенского прозрения. – Вот Федор сидит и облизывается, как кот на сметану, а Лиза… Лиза, такое впечатление, сейчас донашивает те самые пресловутые башмаки, в которых шла в слезах, как Ниобея, за бедным прахом байкера Алеши… Вот и Шекспир вспомнился! Ну, не совсем, конечно, Шекспир, но где-то как-то что-то такое…»
Лиза не слышала ее шагов, сидела, понурясь, и Алена вдруг подумала, что, если ее догадка насчет Лехи Семикопного и причины его смерти верна, девушка может стать следующей жертвой убийцы. Просто потому, что была подругой байкера и, вполне вероятно, кое-что знала о его делишках, даже самых темных, самых неприглядных. Возможно, она и не подозревает об опасности, но опасность существует и может неслышно подойти, глянуть в лицо беспощадным взглядом…
Невесть почему, вспомнилась вдруг та песня – ну, которая звенела в мобильнике Терехова. Вернее, слова из нее:
Хотя нет, вполне понятно, почему именно это вспомнилось. Ведь Терехов – подручный той, которая…
И тут Лиза вскинула голову, посмотрела на Алену… страх плеснулся в ее глазах:
– Вы кто? Вам что здесь нужно? Кто вас сюда пустил? Я вас где-то видела! Вы ко мне пришли? Вы она? Вы от нее? Но я же сказала, что денег у меня нет, он все на счет положил, а я ему никто, мне его деньги не получить, они теперь его тетке отойдут, а она аж в Благовещенске живет. Зачем вы сюда пришли, зачем мне звонили, чего от меня хотите?!
Кто-то где-то когда-то сказал, что болтун – находка для шпиона. Правильно сказал. Только он не знал, что истеричная и перепуганная женщина – еще большая находка. Причем из разряда тех, кого и искать не надо. Сами вас найдут и сами все расскажут!
Не сходя с места и не задав ни одного вопроса, Алена получила половину ответов. Просто так, даром. Но этим подарком еще надо было с толком распорядиться, конечно.
– Здорово они вас напугали, – сказала она, сочувственно глядя на Лизу. – Однако я не из их компании. Меня они тоже достать хотят. Но я попытаюсь достать их раньше. Именно поэтому к вам и пришла. Мне нужно знать, чем Алексей так насолил Сунь Банань.
То, что произошло дальше, не взбрело бы в голову, честное, ну вот самое пречестное слово, даже Александру Дюма, а уж он-то был выдумщиком из выдумщиков!
– А кто такой Алексей? – вытаращив – натурально! – глаза, спросила Лиза. – И эта, как ее… всунь… кому? Что?!
Человек, который должен был убить Алену Дмитриеву, понял, что откладывать больше нельзя. Конечно, ему кто-то все время дорогу переходит, но здесь, в полутемных подвалах байкерского клуба, найдется удобное место, где шалая писательница угомонится наконец.
Ну да, ну да, ему по-прежнему было ее жаль, но себя и свои деньги было жаль еще больше.
– Эй, куда намылился? – спросил Федор, когда человек, который собирался убить шалую писательницу, шагнул к дверям.
– В бар, – буркнул тот. – А что, нельзя?
– Да почему, иди.
И Федор благодушно посторонился, даже не подозревая, что делает, чем для него обернется это прежде не свойственное ему благодушие.
Иногда в одно и то же время происходит много событий. Ну вот выдаются такие насыщенные минуты! Кто-то родился, кто-то умер, аргентинцы забили кому-то гол или, наоборот, пропустили его в свои ворота, террорист-смертник, обвешанный тротиловым эквивалентом, приблизился к автобусной остановке, на которой стоит десяток людей, даже не подозревающих, что сейчас им предстоит покинуть сей мир, Вася получил двойку и мрачно поклялся себе завтра же воткнуть иголку в стул злобной училке математики, которая его ненавидит, Наталья Марковна полаялась с соседкой из врожденной страсти лаяться, Игорь наконец-то понял, что отцветает пустоцветом, Себастьян Арсе твердо решил, что приедет на «Планетанго» в Москву, Сонечка сказала, что хочет на десерт яблоко, а не банан, только очистить его нужно и мелкими дольками нарезать, а рыжий жеребец Люцифер укусил мышастую кобылу Люнет за холку…
И все это произошло в одно и то же мгновение.
Поэтому пусть никому не покажется странным, что именно в то мгновение, когда человек, намеревавшийся убить Алену Дмитриеву, вошел в «Iron Butts», Александр Панкратов и его начальник вышли из ателье «Магнолия». Вместе с ними вышли японский консул, переводчик и Коби Имамура, сопровождавший высоких гостей.
Они сделали несколько шагов по темному подъезду и услышали слабый стон.
Странно… почему-то Панкратов вновь подумал об Алене Дмитриевой, и тревога, совершенно необъяснимая, а оттого пугающая, так и взяла его за сердце.
– Алексей – это Семикопный, – пояснила Алена, едва сдержав усмешку. – Вы разве не знали, что вашего друга звали именно так?
Лиза поморгала, потом наконец-то сообразила, что имеется в виду, и кивнула:
– А, ну да. Только его все Лехой звали. А эта, как ее… банан… она кто?
Алена разочарованно вздохнула. Почему она решила, что Лиза отреагирует на это имя? Не мог Леха открыть ей такой важной тайны.
– Женщина, у которой из-за вашего Лехи случились очень крупные неприятности, – пояснила она. – Вы
