подводимых Улыбышевым.
— А меня лишили права голоса до того, как выслушали, — пожал плечами Орленов…
Горностаев искоса взглянул на него и позвонил в приемную Улыбышева. Секретарша так долго объясняла, почему не позвонили Орленову, что даже Подшивалову стало неловко. Он более миролюбиво спросил:
— А что, собственно, вам наговорил этот заводской клетчатый попугай?
Андрей усмехнулся. Выходит, Пустошка стал легендарной личностью в филиале. О нем знали все. Конечно, он и в самом деле был очень нелеп. Однако его побаивались.
— Я обратил внимание не столько на внешность Пустошки, сколько на его мысли, — сдержанно сказал Андрей. — Ведь у нас есть опытные механики, умные конструкторы, почему бы еще раз не обсудить конструкцию трактора?
— Правильно, — опять начиная сердиться, сказал Подшивалов. — Обсудить и начать конструировать заново. Привлечь в качестве соавтора этого инженера. А то, что трактор создал ученый, не важно, и что пахоту в настоящем году не удастся провести, тоже не важно…
— Подожди, Иван Спиридонович, — отмахнулся от него Горностаев. — Всем известно, что ты дальше филиала ничего не видишь! — он пристально взглянул на Орленова, словно собирался проникнуть в самую глубь его мыслей. — А нельзя ли, Андрей Игнатьевич, перенести обсуждение вопроса в недалекое будущее, когда трактор пройдет полевые испытания?
— Да ведь речь идет о качестве нашей машины! Нельзя выдавать брак! — не выдержал и вспылил Орленов.
— Ну, об этом, я думаю, надо сначала поговорить на партбюро. И Улыбышев настаивает на таком разговоре. Он считает, что ваши неожиданные нападки на трактор приведут лишь к тому, что задержат испытания и сорвут весь план работ филиала. И он против того, чтобы ставить этот вопрос на Ученом совете. Не следует вносить смятение в умы. На совете присутствует и молодежь, могут разгореться страсти…
Значит, страсти тут тоже существуют? А Орленову казалось, что сотрудники так подавлены авторитетом Улыбышева, что от всех их мыслей осталось разве что слабенькое мерцание. Он сразу вспомнил Маркова. Как же он не навестил молодого испытателя? Интересно послушать и его мнение.
— А где Марков? — спросил он.
— Где же ему быть? — брюзгливо ответил Подшивалов. — Он не покидает лабораторию без разрешения.
Откровенная враждебность старика была бы смешной, если бы за нею не чувствовалась направляющая рука. Как видно, Орленова уже окружили подозрением и недоверием.
— А навестить-то его можно? — невинно улыбаясь, спросил он.
— Боюсь, что Марков не захочет разговаривать с вами! — отрезал Подшивалов.
«Ну, это мы еще посмотрим! — подумал Орленов. — Тебя-то там нет, а Марков, кажется, только тебя и боится!» — и вышел из комнаты. Если и Марков будет против него, значит ничего не сделать. Один в поле не воин! И, подумав так, обругал себя трусом. А почему, собственно, не воин?
В коридоре он встретил Шурочку Муратову. На вопрос, где найти Григория Алексеевича, Шурочка, взглянув на Орленова так, словно увидела демона-искусителя, ответила вопросом:
— А зачем он вам?
— Допустим, что я хочу пригласить его на чашку чая?
— Ни чай пить с вами, ни защищать вас он не будет! — отрезала Шурочка.
Орленов засмеялся, но девушка, гордо вскинув голову, пробежала мимо. И он не решился остановить ее.
Итак — итог. Ему уготована участь не нападающего, а защищающегося. Поскольку известно, что устами младенцев глаголет истина, значит нападение на него предрешено. Интересно, в чем же его обвинят?
К своему облегчению, Андрей увидел Маркова в дверях следующей комнаты, приоткрытых ровно настолько, чтобы Орленов мог заметить его длинный нос и испуганные глаза. Марков, очевидно, слышал разговор Орленова с Шурочкой. Андрею уже не хотелось говорить с ним, — так боязливо оглядывался Марков по сторонам, но тот, убедившись, что за ними никто не следит, схватил Орленова за рукав и потащил на улицу. Там он несколько оживился и даже пошутил:
— Чем вы заслужили эту всеобщую немилость? Все наши женщины словно сговорились поносить вас. Шурочка взяла с меня слово, что я не буду встречаться с вами.
— Что ж, взявшись за гуж, поздно рассуждать относительно дюжа! — довольно сердито сказал Андрей. — Зачем же вы нарушаете свои обещания?
— Интересно же посмотреть на человека, который вызвал такое единодушное неодобрение, — Марков хмуро улыбнулся. — И потом, нас никто не видит.
— «Ночью нас никто не встретит, мы простимся на мосту!» — фальшивя, пропел Орленов, остановился и сухо сказал: — Ну, я пошел. Не буду навлекать на вас гнев Шурочки. Еще скажут, что я разрушаю семейное счастье.
— Бросьте вы! — с досадой сказал Марков. — Я сейчас освобожусь. Мне надо только запломбировать генератор на тракторе. Начинаем новый опыт.
Теперь он совсем не выглядел таким робким, как в коридоре. А когда заговорил о работе, то сразу стал деловито-сухим.
Орленов пошел рядом с ним к рокочущему трактору. Трактор пахал поле черного пара. На задней части трактора, там, где были прицеплены навесные плуги, стоял массивный генератор.
— Что это за механика? — спросил Орленов.
— Старик подкинул мне новую тему: смазка тракторных плугов при помощи электричества. У него в голове всегда целый рой идей. Вот он и наваливает на каждого по две-три разработки. А захотите, так даст и десять. Дело здесь вот в чем. На наших глинистых почвах трактор приходится часто останавливать, чтобы очищать плуги. А пропущенный через лемеха ток притягивает влагу из почвы…
— Ну и что? — с интересом спросил Орленов.
— Посмотрите!
Трактор шел легко. По сигналу Маркова, тракторист выглубил плуги. Лемеха были чисты и сверкали, как косые обломки зеркала. Потом тракторист опустил их в землю. Марков отключил ток и снова дал сигнал трактористу. Трактор сразу заревел натужно, будто досадовал, что не может справиться с возросшей тяжестью. Когда тракторист опять поднял плуги, они были залеплены глиной, как башмаки пешехода после дождя.
— Здорово! — с восхищением сказал Орленов, как-то сразу забыв о своем недовольстве Подшиваловым.
— Вот и я так думаю, — отозвался Марков. — Пока все дело в том, что на больших скоростях механика не действует. Металл не успевает увлажняться.
— Все равно, в этом есть здоровое начало! — убежденно сказал Орленов.
— А у старика все мысли здоровые, — с невинным хвастовством заметил Марков. — Жаль только, что мне пришлось из-за новой темы отставить свою работу. — И, помолчав немного, спросил другим тоном: — Так из-за чего же вы не сошлись характером с нашим общим шефом?
— Значит, и до вас дошло?
— Слухом земля полнится! — Марков сказал трактористу, чтобы он заканчивал работу, и отошел к меже. — Садитесь.
— А Шурочка, кажется, на наблюдательном пункте! — невесело усмехнулся Орленов, указывая на окна верхнего этажа, в одном из которых виднелась тоненькая фигурка девушки.
— Ничего, я на ней еще не женился, так что эту измену она как-нибудь переживет, — сухо сказал Марков и, требовательно взглянув на Андрея, добавил: — Ну, слушаю! — Затем он сорвал стебелек пырея и начал машинально протягивать его меж пальцев: «Петушок или курочка?»
— Вы что-нибудь знаете о тракторе Улыбышева? — спросил Андрей, глядя, как меж тонких пальцев Маркова остается коротенький хвостик «курочки».
— Все говорят, что это отличная машина! — сказал Марков.
