недоуменное:
– Э, мужики? Это что здесь такое делается-то, а? Слышь, Жердяй… А ну-ка, ущипни-ка ее!
– Ну да, делать мне больше нечего – только каких-то бабок щипать!
– Ну, не ущипни… Ну, пни тогда…
Снова грохот! Снова кто-то упал… Кто-то?
– Одеваемся! – быстро шепнул Макс. – Похоже, это по нашу душу.
– Ага, одеваемся. – Олеся не выдержала, улыбнулась. – Одежда-то наша там, в фойе, осталась.
Черт!
Вот это уже была засада. Сейчас они ее найдут и…
Точно!
– Ого! Смотри-ка, Витек, – свитерок знакомый. И трусики… Не на нашей ли биксе такие были?
Тихомиров быстро схватил девушку за руку:
– Уходим!
– Что, прямо так – без одежды?
Молодой человек осмотрелся:
– Пошарим за кулисами – может, там чего? Только быстрей – Петровича предупредить надо!
Да-а… Жаль, что никто из местных не мог их сейчас видеть, а то бы позабавился: молодые люди выбрались из клуба через окно в костюмах, как видно, оставшихся в клубе еще с Нового года. Максим – Дедом Морозом, а Олеся – Снегурочкой. Смешно, но главное, не холодно…
– Слушай, Максим…
– Ха! Здрасьте! Вы, случайно, ничего не попутали?
Максим вздрогнул: проходивший мимо парнишка в жутком клетчатом пальтеце и валенках, округлив от удивленья глаза, обращался именно к ним.
Олеся схватила своего спутника за руку:
– Что же получается, он нас сейчас видит? А ты же говорил…
– Говорил… Господи! Одежда! Она же это… их… Значит, так повлияла.
– А вы артисты, да? – не отставал паренек. – Из города приехали?
– Да… мы это… из города. – Натянув на лицо улыбку, Тихомиров кивнул. – Спектакль в вашем клубе будем ставить. «Братья Карамазовы» называется.
Пацан улыбнулся:
– А, знаю – по Чехову.
– По Достоевскому, двоечник! – захохотал Макс.
– А у вас вечером спектакль, да? – Парнишка ничуть не обиделся на «двоечника», видать, таким и был. – А сколько билет стоит? А буфет будет? С мандаринами?
– Обязательно будет! – заверил молодой человек. – Как же «Братья Карамазовы» – и без буфета?
– А мандарины точно будут? Тогда я мамку отправлю, пусть сходит.
– Отправляй, отправляй… А лучше – сам приходи. Можешь уже прямо сейчас бежать за деньгами.
Пацан при этих словах оживился:
– А что, работает уже буфет-то? Тогда я побегу…
– Слушай-ка, милый… – посмотрев вслед убегающему мальчишке, удивленно протянула Олеся, – ты что такое несешь-то? «Братья Карамазовы», буфет, мандарины…
– Да нам бы его спровадить. – Молодой человек шмыгнул носом. – И вообще – тут не отсвечивать, особенно в таких костюмах. Где ж Петрович-то, черт побери? Да, кстати… валенки-то не жмут?
– Не жмут. – Девушка улыбнулась. – Только ветер под шубку задувает.
Ну конечно – под шубкой-то больше ничего не было… Не простудилась бы только!
– Ой, Максим… а так не может быть, что мы здесь навсегда останемся?
– Не знаю… – Тихомиров напряженно вглядывался в неширокую деревенскую улицу, судя по всему – недавно почищенную от снега бульдозером.
Кто-то показался в конце улицы. Похоже, что инженер… Да-да, именно он!
– Петро-ович! – изо всех сил закричал было Макс.
Но тут же, оглянувшись на клуб, осекся и мотнул головой:
– Побежали к нему!
Какая-то деревенская собака – симпатичная такая дворняжка, хвост бубликом – повела носом в их сторону, но не залаяла. Не чуяла?
– Петрович!
Инженер удивленно моргнул:
– Ого! С чего бы такой маскарад? Новый год-то давно прошел.
– Прошел… Но тут у них новый праздник – День тракториста. Кстати, в здешнем клубе гости. Наши хорошие знакомые – из компашки Микола!
На боковой улочке у забора стоял оранжевый трактор – все тот же ДТ-75. Мимо прошла женщина с коромыслом и ведрами, не обратив ни малейшего внимания на Снегурочку и Деда Мороза. Петровича это не удивило, Олеся не обратила внимания, а вот Тихомиров задумался… Даже крикнул прохожей вослед:
– Гражданочка! Не подскажете, как пройти в библиотеку?
Даже ухом не повела!
– Ты чего разорался-то? – заморгала Олеся.
– Да так… проверяю… Мальчишка-то нас все-таки видел. А женщина эта… и вот, собака… похоже, что нет. Как такое может быть вообще?
– Некогда гадать. – Инженер кивнул на клуб.
С крыльца как раз спускались двое – верзила Витек и лысый черт Жердяй. Оба в ватниках и с охотничьими ружьями за плечами.
Переглянувшись, беглецы проворно спрятались за трактором…
И те двое тотчас бросились туда же!
Заметили!
Ну да – в ярких красных костюмчиках да на белом снежке!
Тихомиров осторожно выглянул из-за гусеницы…
И едва не получил дробью – сдернув с плеча ружье, Жердяй выстрелил… Промазал. Его напарник тоже прицелился.
– В трактор! – прошептал инженер. – Иначе не уйдем – пристрелят. И на лыжах не уйдем… а так – рванем к лесу! Давайте в кабину – живо!
– Слышь, Петрович, а ты на нем ездить умеешь? – Максим заскочил на гусеницу и, открыв дверцу, помог забраться Олесе.
– Главное, завести… Пускач вроде теплый. Максим, массу включи… Ну, во-он тот тумблер…
– Ага…
Снова грянул выстрел, потом еще один. Не причинив никакого вреда трактору, заряд волчьей дроби просвистел над левым ухом Макса.
И тотчас же застрекотал пусковой двигатель… потом, чуть погодя, завелся-зарычал основной.
Трактор затрясся, словно лихорадочный больной, было такое впечатление, что он вот-вот развалится на части. В кабине сильно запахло соляркой и какой-то гарью…
– Передачу! Передачу врубай!
– А где тут первая?
– Не «жигули»! С любой тронется!
Инженер наконец заскочил в кабину, дернув фрикцион, нажал на педаль, разворачивая трактор на месте.
Медленно, угрожающе поднялся нож очистителя. Трактор зло зарычал, выдохнув в небо тугую струю черного дыма, плотоядно лязгнул гусеницами и, набирая скорость, поехал прямо на гопников.
Те, конечно, тут же бросились кто куда, еще бы – такая махина! Конечно, никакого вреда трактор бы им не причинил, просто проехал бы насквозь, но… Все-таки людишкам Микола сейчас было страшно!
А Жердяй еще и оказался не очень-то ловок – выронил ружье, да убраться до конца не смог – если бы все сейчас было по-настоящему, трактор отдавил бы ему ногу. А так…
