– Да где девушка-то?
– Вот, только что здесь была… Растаяла, как виденье…
– Растаяла… Что она, Снегурочка что ли? Эх, не надо было тебе вина наливать… А что, прямо с голыми титьками и стояла?
– С голыми? Да ну вас на фиг! Пошли вообще вон отсюда!
Аккуратно спрятав рисунок в папку, Митяй швырнул в рыжего дружка мольберт, вернее, кадрирующую рамку.
– Да что ты кидаешься-то? – взбеленился тот. – Не, Серый, ты видал?
– Пошли. – Серый наклонился и тронул Митяя за плечо. – Там люди ждут. Клиенты.
– Никуда не пойду! – рассерженно отозвался художник. – У меня это… вдохновение кончилось…
– Ну и сиди тут один! – Парни переглянулись. – Вот уж не знали, что ты, Митяй, такой псих… Пошли отсюда, Серый, раз он к нам так…
– Постойте! – Митяй торопливо собирал манатки. – Да стойте же вы! Где там ваши клиенты-то?
И, натягивая на ходу штаны, устремился вслед за приятелями.
Те сразу же обернулись:
– Ага, одумался. Тоже еще, Шишкин!
– А будете обзываться, вообще с вами…
– Ладно, ладно, не обижайся.
Ласковый ветерок дул с озера, разгоняя сахарно-белые облака, все вокруг дышало таким миром, таким покоем и негой, что произошедшее казалось каким-то кошмарным сном. Заброшенная ферма, трехглазые, поспешное бегство.
– Во сколько там у нас автобус-то? – выбрался из воды довольный Петрович. – А знаете, я даже захлебнуться пытался… увы, не удалось. Но ведь плавал.
– Мы тоже плавали, – одеваясь, усмехнулся Макс. – А кое-кто… Ладно, болтать некогда – пошли уже. Наверное, уже по времени где-то около.
– Да уж, – инженер согласно кивнул. – Рейсовый автобус – дело такое. Лучше явиться на два часа раньше, чем на пять минут позже. Усвистает – иди потом пешком.
– Да… хорошо, что нам за билеты платить не надо.
Они снова поднялись в беседку – там было прохладно – и сверху смотрели, как рядом, на стадионе, мальчишки гоняли в футбол. Впрочем, стадион – это слишком уж громко сказано.
– Эх, мазилы! – лениво ругался Тихомиров. – Ты, Олеся, на какую команду ставишь? Я – на тех, кто в красных трусах.
Петрович ухмыльнулся:
– А я на зеленых…
– Ну, хватит болтать, пошли, – всмотревшись вдаль, неожиданно заявила Олеся. – Автобус, кажется. Вон, на дороге – пыль.
Действительно, пылевое облако быстро приближалось к площади – к автобусной остановки и магазинам, правда, когда пыль рассеялась, оказалось, что это никакой не автобус, а грузовик, самосвал ЗИЛ-130, доверху груженный навозом.
Притормозив, грузовик остановился напротив промтоварного магазина – желтовато-белого здания в стиле сталинского классицизма, с колоннами и архитравом. Водитель в кирзовых сапогах громко захлопнул дверцу, выругался и, бросив в рот папиросину, зашагал к стоявшему рядом с магазином ларьку.
– Пивка, верно, прикупить решил, – завистливо протянул Макс.
– Ага, пивка. – Григорий Петрович прищурился. – В то время, Максим, пиво так просто не продавали. Только по большим праздникам, да и очередищу надобно было отстоять – будьте нате!
– Ой… – сдавленно, словно бы подавилась чем-то, вскрикнула Олеся. – Там… там… смотрите!
Тут и Тихомиров осекся, и – почти сразу – Петрович. И было из-за чего. Увидели…
С машины, прямо из навозной кучи, пружинисто выпрыгнули на площадь два существа. Огромного, метра под три, роста, с когтистыми лапами, с тремя горящими лютой злобой глазами.
Выпрыгнули, отряхнулись, словно только что переплывшие реку псы, присели, уперев руки – или передние лапы? – в землю, и принялись водить вытянутыми, как у бабуинов, мордами. Словно высматривали кого-то. Или, точней, вынюхивали. Поводили, поводили и, как по команде, уставились на беседку!
– Смотрите… – в ужасе вскрикнула девушка.
Максим крепко ухватил ее за руку:
– Да что тут смотреть? Бежим!
Глава 13
Зазеркалье-2
Они понеслись вниз, через стадион, дальше, к клубу, смешались с толпой тусующихся у танцплощадки подростков. А монстры объявились уже под аркой! Вот снова принюхались… рванули к беседке! Завыли! Разочарованно, с явной досадой.
Местная молодежь, конечно, ничего не услышала, а вот беглецам стало как-то жутко, неуютно, Тихомирова даже холодный пот прошиб. Не за себя волновался – за Олесю, Петровича…
Трехглазые рысью спустились с холма, миновали стадион и устроились рядом с клубом, у тополей, закинув за спину копья. Присматривались, а больше – вынюхивали, потом один достал что-то из переметной сумы – кровавый кусочек мяса; монстры сожрали его на раз, едва не подравшись.
– Оголодали, видать, тварюшки, – невесело усмехнулся Петрович. – Это хорошо – жрать-то им тут, как и нам, нечего. Может, поищут, поищут – да свалят?
– Лучше бы нам самим поскорее свалить. – Максим с остервенением сплюнул. – Вот ведь упертые гады! И как они только нас здесь нашли?
– Полагаю, по запаху, – негромко высказалась Олеся. – Вы посмотрите, как они носищи-то вытягивают…
Макс махнул рукой:
– Да уж, вынюхивают – это точно.
– Словно сторожевые псы.
– Послушайте! – Девушка вдруг радостно дернулась. – А ведь в толпе они нас не вынюхают! Запахи-то ведь и от других идут… Смотрите, смотрите, тварюги-то эти, даже, похоже, глаза прикрыли…
– А зачем им глаза? – хмыкнул молодой человек. – Думаю, они вообще людей друг от друга не очень-то отличают. Ну, если только по росту и по комплекции.
– Да, наверное… – Олеся рассеянно посмотрела вокруг. – Значит, нам надо сейчас вместе со всеми быть, ну, с молодежью этой. И вообще, интересно – чем это мы так пахнем?
– А вы взгляните внимательней, – Григорий Петрович кивнул на застывших у тополей чудовищ. – Что это они из котомки достали, обнюхали? Не твой ли, Олесенька, ватничек?
– Вот черт! – зло прищурилась девушка. – Не надо было его выбрасывать…
– Да бросьте вы. – Тихомиров пригладил растрепавшиеся от ветра волосы. – Может, у нас вообще свой, особый запах. Который – ты, Олеся, права – эти твари хорошо чувствуют.
– Ну, в толпе-то – не очень хорошо. Иначе б давно разорвали!
– Эх, умеешь ты утешить, Петрович! – Макс потянулся. – Ну, господа, что делать будем? С автобусом, как я понимаю, мы сегодня в пролете.
– Мы, похоже, со всем в пролете. – Инженер скривил губы. – Единственное спасение – в толпе.
– Ну, не вечно же нам с местными тусоваться?
– А пока, Олесенька, похоже, что другого выхода нет. Пока уж тут будем, а там посмотрим – может, тварюшки утомятся или оголодают… уйдут куда-нибудь, хоть на время.
Максим лишь качнул головой: надежда слабая. Потом, пристроившись к стайке девчонок в коротких юбочках, подошел к афише:
– Новый художественный кинофильм! «Зита и Гита». Индия. Цена билета – сорок копеек… Ну что, сходим в киношку? Заодно хоть отдохнем малость.
Олеся тихонько засмеялась:
