стоящими у печки.
Тяжело дыша, толстомордый принялся расстегивать ремень…
– Слышь? А может, я пока – старую? – не выдержал гнида.
Вот гад! Нашел «старую» – Настена-то хоть куда еще!
– А. – Похотливец нетерпеливо махнул рукой. – Давай, пользуй!
Камуфляжник ухмыльнулся…
Тихомиров посмотрел у окно, улыбнулся… и, резко развернувшись, ударил гада ногой в живот и бросился на него, выкручивая руку с пистолетом…
И в тот же момент через окно грянул выстрел: схватившись за грудь, прилизанный отлетел к печке, Настена же, опомнившись, живо схватила автомат, сразив длинной очередью толстомордого…
Хотела было и камуфляжника, но не успела, да и сложно бы было не задеть боровшегося Макса.
Сообразил Игорек, не говоря ни слова, просто взял с печки чугунную сковородку да со всего размаху треснул врага по башке!
Только звон пошел!
И тотчас же в разбитое окно полыхнуло пламя, а где-то совсем рядом кто-то громко и протяжно завыл.
Услышав знакомый вой, Максим потемнел лицом:
– Одевайтесь быстро, уходим!
– Угу… – разом кивнули девчонки.
Игорек быстро натянул джинсы:
– Дядя Максим, а кто там стрелял-то?
– Кто? – Молодой человек обернулся, заметив возникшую на пороге фигурку с дробовиком. – Тебя как зовут-то, парень?
– Женькой.
– Спасибо тебе, Женька, вовремя ты…
– Я же говорил, что вас защищать буду!
Глава 15
Добрый мир
Они ушли в ту же ночь, воспользовались паникой – никто за беглецами не гнался, да всем было пока все равно – и пострадавшим, и появившимся из панельных домов мародерам, и тем, кто все это устроил. Трехглазым? «Комсомольцам»? Миколу? Или – всем сразу? Или – тем, кто за ними стоял?
Шли всю ночь, вернее, ее остаток – и весь день, только вечером за перелеском показалась Калиновка.
– Значит, так, – остановившись на небольшой полянке, инструктировал своих спутников Макс. – Парни, вас здесь никто не знает. Пойдете сейчас в крайнюю избу… во-он в ту, где из трубы дым, видите?
– Ага, видим.
– Постарайтесь проскочить незаметно, но… Если вдруг кто спросит, вы к Марине, погостить. Братцы двоюродные, кузены то есть. Пришли из города – из микрорайона… Пожар видели – зарево, его далеко видать, но ничего не слышали, поскольку отправились в путь рано, еще затемно.
– Понятно, – улыбнувшись, кивнул Игорек. – Да мы и не попадемся, верно, Женька?
– Ага…
– Ага, – скривившись, передразнил Тихомиров. – Ну и рожи у вас обоих! Ох и подозрительные же!
– Да ничего подозрительного. – Олеся взлохматила Женьке волосы. – Пацаны как пацаны, подумаешь, с синяками, эка невидаль!
– Макс, – поправив на плече торбу, вздохнула Настя. – А нас тут точно примут?
– Примут, примут, уж в этом не сомневайся!
– Все равно. Неудобно как-то… Будто у них своих лишних ртов нет.
– Ничего, сейчас сезон – лишними уж точно не будем!
Максим хотел сказать: «Не будете» – сестру и мальчишек в Калиновке можно было оставлять без собой опаски, а вот что касается его самого и Олеси… Пересидеть, осмотреться, а дальше уж думать – не вечно же в Маринкиной избе прятаться? Тихомиров хорошо помнил о возможных соглядатаях Микола – о том же Мишке Хмыреныше, скажем…
Интересно, как тут Петрович? Все скрывается или уже ушел в город? Нет, был бы в городе – уж всяко заскочил бы. Если не схватили, если…
А надежных людей в Калиновке много – та же Марина, Лешка, Петренко, рыжий бугай Жека. А еще – биолог Валентина с Димкой, фельдшер…
– Ну, в путь, парни! Ни пуха! – напутствовал пацанов Макс.
Те улыбнулись:
– К черту.
Переглянулись и исчезли в кустах, побежали по узенькой тропке. Тихомиров не удержался, хмыкнул:
– Красавцы!
И тут же тяжко вздохнул: вспомнил Артема, Агриппину… Жаль, что все так… Жаль.
– Ничего. – Олеся подошла ближе, положила руку на плечо. – Все переживем, Максимушка… все…
Макс снова вздохнул – ох как ему надоело убегать, прятаться! А куда деваться-то? Коли у всякой погани нынче сила! Да и не о себе, в конце концов, заботился – об Олесе, Насте, Игорьке, об этом вот приблудившемся Женьке даже.
– Красивые какие места… – Настя посмотрела вдаль, на скрытую желтоватым туманом излучину реки, на березовую рощицу, орешник, на сосновый лес, маячивший синей полосой где-то на горизонте. – Луга какие, травы… цветов сколько. Только вот небушка синего нет! Все эта мгла проклятая. Ой, и когда же все это кончится-то, а? Знаете, мне уже кажется, что никогда. Что все вот так и останется – туман этот, кокон, сволочи разные. Почему у них вся власть-то?
– Потому что всякой сволочи обычно куда меньше, чем нормальных, хороших людей, – неожиданно отозвалась Олеся. – Им и объединиться легче. А обычные люди… они разобщены слишком. Каждый сам по себе… Наверное, где-нибудь на Кавказе, хоть в той же Чечне, подобного бы не случилось – ну, был бы туман, кокон, но был бы и порядок, жили бы просто все по своим адатам. А у нас… – Девушка с грустью махнула рукой и замолчала.
Тихомиров поправил изрядно натеревший плечо автомат, хоть и не было патронов – Настя расстреляла все, – но выбрасывать столь полезную по нынешним временам штуковину было бы как-то не по-хозяйски, мало ли, пригодится еще? Вот и тащил молодой человек лишние килограммы – по лесам, по лугам, по болотам…
Где-то на лугу, рядом, вдруг всполошились птицы. Порхали себе, порхали и вдруг на тебе – тревожно защебетав, разом взмыли в небо.
Максим живо сдернул Калашников – патронов нет, так хоть вид…
– Дядя Максим! Мама!
– Тьфу ты, господи… Игорек! Ты что так быстро?
– Так мы Марину у леса встретили – с охоты шла. С луком! Со стрелами такими странными. Сама к нам подошла: кто такие да к кому? – подросток шмыгнул носом. – Ну, мы и сказали, как договаривались.
– Молодцы, – одобрительно кивнул Максим. – А Женька где?
– С Мариной этой пошел… Она двух рябчиков подстрелила, жирных, еле несла.
– Так-так… – Тихомиров пригладил волосы. – А Лешка, видимо, на рыбалке или на хозяйстве оставлен.
– Да, Марина и сказала: как стемнеет, она за нами Лешку пришлет.
– Что ж, – улыбнулась Настя. – Будем ждать, уже недолго осталось.
Стемнело быстро, наверное, потому, что стал накрапывать дождик.
Олеся пристально посмотрела в небо:
– А Лешка-то нас тут отыщет?
