– Да пожалуйста. – Тихомиров исполнил требуемое, чувствуя, как нарастает где-то в груди щемяще- волнующая нега…
– Можешь открыть…
Игриво улыбаясь, девушка лежала ничком поверх серого одеяла, обнаженная… и какая-то уж слишком худая…
– Ну, что же ты? Иди, погладь меня скорее, вот так…
Молодой человек погладил Александру по спине, чуть ниже…
Девушка быстро приподнялась, задула свечку…
– Черт!!! – Максим вскочил на ноги, словно ужаленный. – Да ты парень?!
Он чиркнул спичкой, вновь зажигая свечу.
– Ну и что, что парень? – Юный трансвестит ничуть не смутился. – Разве я не красивая?
Тихомиров хмыкнул и, усевшись на противоположные нары, спросил:
– Курить хочешь?
– Да покурила бы… Вообще-то лучше бы заняться любовью. Ты действительно меня не хочешь?
– Нет, нет, спасибо. Лучше вот покури.
Трансвестит затянулся и пожал плечами:
– Ну, как знаешь. Спасибо за сигарету… Ну, тогда я пойду? У меня тут еще… дела.
– Да-да, – поспешно согласился Максим. – Иди.
Кивнув, Александр, Александра? – вышел… вышла…
И почти сразу же в закуток заглянул Мафон:
– Не понравилось угощенье?
– Знаешь что…
– Ладно, ладно, не гневайся, уважаемый, поверь, мы от чистого сердца… А чтоб не сердился, завтра мы тебе девчонку подгоним. Натуральную, коль уж ты такой гурман! Славная девчонка, из наших, не пожалеешь, если понравишься.
– Ого? – усмехнулся Макс. – Я ей еще и понравиться должен?
– Я же говорю, из наших девочка. Женский барак вот так держит! – Мафон крепко сжал руку в кулак, показывая, как именно «их» девочка держит барак. – Хрен кто пикнет!
Тихомиров быстро опустил глаза – женский барак… это было кстати – может быть, удастся хоть что- нибудь выяснить об Олесе? Так, осторожненько, чтоб не вызвать подозрений.
Мафон не обманул, ближе к ночи отозвал Макса в сторону:
– Где старая прорабская, знаешь?
– Откуда? – Максим широко улыбнулся. – Я ж тут без году неделя.
– Ладно, пошлю человечка… Микушкин! Проводи гостя в прорабскую…
– Слушаюсь, – хлопнув глазами, по-военному вытянулся тут же подбежавший подросток.
– Только смотри у меня, сам там не задерживайся – живо назад!
Истово кивнув, Микушкин повернулся к Максиму:
– Идемте.
Старая прорабская располагалась на дальнем складе, в самом его конце, – обшарпанная, когда-то выкрашенная синей краской дверь, напротив старого плаката с девизами XIX партийной конференции далекого 1989 года.
– Сюда… – Провожатый услужливо распахнул дверь. – Ну, я пошел. Пора.
– Давай.
Войдя в комнату, Тихомиров расположился на старом продавленном диване, впрочем довольно-таки большом и мягком. Напротив дивана стоял застеленный старыми газетами стол, конторский, с выдвижными ящиками, в которые Максим тут же заглянул, ничего особенно интересного не обнаружив. Разве что старый плакат с улыбающейся стюардессой и надписью «Летайте самолетами Аэрофлота!». Такие же плакаты были развешаны и по стенам… Правильно, тут же, кажется, и аэродром рядом… то есть какой к черту аэродром, просто взлетное поле. Раньше, еще в доперестроечные времена, оттуда летали самолетики в Питер, в Ленинград. Билет около шести рублей стоил, и лететь быстро… только вот комфортно ли? На старом-то допотопном Ан-2? Насчет комфорта и безопасности Максим сомневался.
Под потолком тускло светила старая лампочка, но по нынешним временам это считалось просто невообразимой роскошью – так что, можно сказать, обставлено все было по самому высшему разряду, вот только еще вазы с букетиком не хватало, с какими-нибудь розами-мимозами. Впрочем, еще нужно понравиться девушке… А понравится ли она? Вдруг какой-нибудь крокодил, и тем не менее отступать-то некуда, этого отказа уж точно не поймут. Ладно с трансвеститом, но что это за «браток» такой, что от девчонки откажется? Явно подозрительный тип.
Тихомиров прислушался: за дверью послышались чьи-то легкие торопливые шаги… вот затихли… здесь, рядом… Раздался тихий скрип…
– Здравствуйте.
– Вечер добрый! – Максим галантно приподнялся… и застыл…
Да и девчонка в дверях – тоже!
И оба одновременно вскрикнули:
– Ты?!!!
– Да уж. – Плюхаясь обратно на диван, Тихомиров хмыкнул. – Вот уж не ожидал тебя здесь встретить.
– А я тебя – тем более! Ты что, в авторитете теперь?
Максим лишь ухмыльнулся.
Ника! Это была Ника!
Она уселась на диван рядом, щелкнула зажигалкой:
– Ты за хату-то свою того, не обижайся. Сам помнишь, какие времена настали, грех было не воспользоваться!
– Вот за что я тебя всегда ценил – так это за откровенность!
– Правда?! – Ника вроде бы даже обрадовалась.
– Ну конечно же! Вообще-то я рад тебя видеть… Хоть одна знакомая.
– И я рада. – Ника растянула губы в лукавой улыбке. – Нет, вот честное слово – рада. И рада, что ты… ну, что сумел выбиться… что не из простых, не из травоядных…
– Ты меня еще трехглазым хищником обзови, – закуривая предложенную сигарету, пошутил Макс.
– А что трехглазые? – Девушка пожала плечами. – Ну, с тремя глазами, и что? Нормальные в общем-то парни, я и пострашней на своем веку видела.
– На своем веку? Ой, да какие твои годы!
– Сейчас месяц за год идет, Макс! – Ника вдруг сгорбилась и, нервно потушив сигарету об стол, призналась: – Чего только за это время со мной не было. Лучше и не вспоминать.
– А здесь ты как очутилась?
Девчонка вздохнула:
– Можно я не буду отвечать?
Максим пожал плечами:
– Как хочешь. Я ведь так просто спросил, для разговора. А здесь ты вроде как в начальстве… вон, прикид-то какой!
Прикид и в самом деле был богатый: один кожаный длинный плащ чего стоил! Правда, кроме плаща… Обычные кроссовки да черные джинсики-резинки, не особенно-то и новые.
– Я плащ этот на выход надеваю, – призналась девушка.
– А не жарко?
– Жарко. Сейчас сниму.
Быстро расстегнув пуговицы, Ника манерно бросила плащ на стол, явив глазам Макса свою стройную фигурку и запрятанную под черный бюстгальтер грудь.
– Ну? – Девушка вызывающе посмотрела на своего визави и, подойдя ближе, повернулась спиной. – Может, расстегнешь? Чего зря сидеть?
Действительно – чего?
