— А что ты сам-то понял? — негромко спросила Катя.
Луи вздохнул:
— Понял, что мы в каком-то другом, древнем времени. Понимаете, я же учился в школе. Нас продали в рабство, еще втроем. Потом бедняга Бенжамен ударил надсмотрщика и его закололи копьем. А нас просто избили, видать, работорговец не хотел портить товар и терять деньги. Нас купил один фермер, или как они тут называются. Мы работали, тяжело, копали землю. Было не убежать — следили. Потом фермер разорился, нас повезли в город на рынок, мы и решили бежать! Понимаете, я раньше еще заметил, что вдруг пропало все современное — автомобили, скутеры, вывески… И вдруг на бегу увидал — «Кока-кола»! И сразу подумал: это кто-то из нашего мира. Я и раньше думал, что мы можем здесь быть не одни!
Паренек замолчал и отхлебнул холодного разбавленного вина.
— Ну и как ты думаешь, в каком мы веке? — быстро спросил Александр.
— Я не думаю. — Рассказчик неожиданно улыбнулся. — Я точно знаю. Августин Блаженный умер около десяти лет назад, я это как-то услышал. А кто такой Августин Блаженный и когда он жил, я учил в школе при католической миссии, у нас в Кано, есть такой город.
— Вспомни-ка поподробнее, как вы здесь оказались? Ну, вашу шхуну шторм… Кроме вас в это время в море никого не было?
— Как же не было! — подал голос Нгоно — Был какой-то белый корабль.
— Да-да — Луи закивал головой — Такое красивое судно с большой круглой антенной.
Саша и Катерина переглянулись. Снова этот корабль! Может быть, именно в нем все дело?! Но тогда — зачем? Зачем кто-то это сделал? Зачем отправил их в далекое прошлое? Или это все получилось само собой, случайно?
— А у меня ведь сохранился паспорт! — снова улыбнувшись, похвастался Луи, — Я его спрятал, сразу же закопал в песок, а потом, когда повели продавать, улучил момент, пока садились в лодку, и взял. Думал, уж в городе-то он точно пригодится.
— Паспорт? — удивился Саша, — Так ты что же, его так с собой и таскаешь?
— Ну, не всегда. Но я специальный пояс сделал, пришил карман, — С затаенной гордостью паренек вытащил из-под рваной хламиды завернутый в газету паспорт, — Вот!
Александр развернул, посмотрел на тронутое сыростью фото, усмехнулся:
— Что, так никто его и не отобрал?
Луи хохотнул:
— А кому он нужен-то? Хозяин как-то посмотрел, хмыкнул да выбросил, я и подобрал, документ все- таки. Вдруг пригодится?
— Ох, ничего себе! — Вполуха прислушиваясь к разговору, Катя как раз читала обрывок французской газеты, в который и был завернут паспорт Луи, — Ну и дела!
— Что такое? — удивленно обернулся Саша.
— А вот взгляни!
Девушка протянула газету, показав на черно-белую фотографию пожилого, чем-то похожего на Эйнштейна мужчины.
— Как думаешь, кто это?
— Это… — Молодой человек всмотрелся — Господи! Да это же наш антиквар! Месье Альфред Бади из Суса.
— Ага, антиквар, — язвительно кивнула Арника, — Я тоже так думала. Ну-ка, прочти.
— Доктор Фредерик Арно, — почему-то шепотом вчитался Саша. — Профессор! А что же он таился- то? Что ж не рассказал? Антикваром прикинулся…
— Он не только здесь антикваром прикидывался, — негромко промолвила девушка, — Еще там, в Тунисе. И мне почему-то кажется, он от кого-то скрывался.
— Постой, постой, — Александр схватился за голову — Точно, скрывался! И как-то странно исчез. Он же в нашем пансионе жил, в Карфагене!
Глава 16
Весна 439 года
Нумидия
Пилигримы
…И значит, остались только Иллюзия и дорога…
Иосиф Бродский.
Солнце ласково грело спины, как будто было не здешним знойным до непостижимости летом, а летом российским, мягоньким. Оно почему-то все чаще стало сниться Арнике-Катерине, о чем девушка не раз уже рассказывала Саше.
Катя-Катерина… Александр боялся признаться даже самому себе, что у него, прожженного циника, вдруг появились какие-то там чувства. Да что там появились? Вспыхнули, словно порох, подожженный искрой сияющих волшебной голубизной глаз.
Молодой человек улыбнулся, покачиваясь в высоком сиденье на горбу белого верблюда, и искоса поглядывал за караванщиками — помощниками купца Артая, его слугами и погонщиками. Противно поскрипывала на зубах красная пыль пустыни.
Сидеть на верблюде было неудобно, но Саша не собирался, подобно Ингульфу, пересаживаться на лошадь. Скакуны казались необъезженными и дикими, а стремян не было и в помине. Но гораздо тяжелее приходилось Луи и Нгоно — они-то всю дорогу шли пешком, как и положено слугам.
Беглецов пришлось взять с собой, чтобы спрятать от работорговцев. Да и профессора они знали, пусть даже по фотографии, и могли помочь в его поисках. Тем более, что этим неграм делать в Гиппоне?
По вечерам Саша беседовал с парнями на плохом французском Луи оказался неплохим рассказчиком, весьма забавно поведав о приключениях, точнее сказать — о злоключениях нелегальных африканских мигрантов.
Ближе к полудню, когда мягкое солнечное поглаживание сменилось самой настоящей жарой, караван как раз достиг оазиса — довольно многолюдного селения, выстроенного в основном из глинобитных хижин. Каменные и кирпичные дома, по всей видимости, принадлежали местной знати. Финиковые пальмы, глубокий, выложенный круглыми серыми камнями колодец и, конечно, базар — конечная цель каравана.
— А где же тут монастырь? — Получив положенную за оказание охранных услуг плату, Саша несколько удивленно посмотрел на купца, — Что-то я здесь даже церкви не вижу.
— Увы! — Склонив бритую голову, торговец развел руками, — Здешние жители почти все язычники, даже не знаю, встретите ли вы здесь христиан. Что же касается монастыря, то лучше спросить местных охотников.
Александр отправил Ингульфа раздобыть нужные сведения и теперь сидел, скрестив ноги, на невысокой террасе при постоялом дворе и беседовал с купцом, лениво потягивая кислое, теплое и разбавленное водой вино.
— Вождь!
Александр обернулся, увидев подбежавшего Ингульфа, — наконец-то!
— Ну, что там? Узнал?
— Почти, — Юноша уселся рядом и, утерев со лба пот рукавом туники, жадно выпил целую кружку вина — Здесь все говорят так, что черт ногу сломит! Едва нашел одного торговца, зеленщика, он чуть-чуть знает латынь.
— И что же он тебе поведал?